Легенды горы Белуха

Легенда о Белухе

Давно это было. В одной из долин реки Катунь поселился трудолюбивый народ, мирный, незлобный. Земледелием да рыболовством занимались, не забывали и о дарах природы, занимались собирательством. Счастливые жили. Но случилась беда.

В сторону долины двинулся большой ледник, началось похолодание. Земля не стала давать больше урожая. Назревал холод и голод. Люди надумали уйти из этой долины, стали они в путь собираться. Наутро договорились в путь тронуться. Однако ночью вдруг все загрохотало, затряслось, люди забились в страхе в своих аилах. К утру все стихло. Выйдя из своих аилов, люди были поражены. На пути ледника стояли горы. На вершине самой высокой горы лежали снег и лед. И так красиво сияла ее белая вершина, что люди назвали ее Белухой.

А в долине снова наступило тепло. Люди остались там жить, преклоняясь перед своей спасительницей, называя Белуху госпожой.

Легенда о горе Белуха

В очень давние времена среди племен Горного Алтая пронесся слух, что в алтайских лесах появилось странное чудовище из снега и льда – снежный человек, которого почему-то называли Белое Ухо, вероятно, из-за того, что одно ухо у него было белее снега.

Предводитель одного из племен имел несметные богатства. Услышал он о снежном человеке и, чтобы прославиться среди остальных предводителей и удивить их, решил завладеть чудовищем. Он объявил, что тот, кто поймает снежного человека, получит щедрую награду - половину его богатств.

Десятки богатырей бросились на поиски этого загадочного существа. Много дней и ночей они искали его по горам и лесам, пока, наконец, не нашли. Долго ловили охотники Белое Ухо, который яростно оборонялся и не желал сдаваться врагам, потому что привык жить на свободе. Тогда, видя, что не взять им снежного человека живым, богатыри убили его, надеясь, что и за мертвого они получат награду. Упал снежный человек на землю, подставив солнечным лучам ослепительно белое ухо. Подошли богатыри, чтобы унести его, но, как ни могучи они были, а поднять чудовище не смогли, пришлось возвращаться им с пустыми руками.

В том месте, где упал Белое Ухо, выросла высокая гора. Ее вершина всегда покрыта снегом и торчит, словно ухо. Люди, глядя на эту гору, назвали ее Белухой, в память о гордом снежном человеке.

История старого Чона

Другой вершины, дающей столько возможностей для развития альпинизма в Сибири, сколько дает их Белуха, нет. Любой сложности альпинистские тренировки, категорийные, серьезные восхождения – все легко найти на этой уникальной вершине-красавице. Но она же таит в себе массу загадок, какие порой ставят в тупик даже людей бывалых. Описанное ниже вспоминает Л. Попова, участница не состоявшегося восхождения на западное плечо Белухи группы казахстанских альпинистов в конце 70-х. Альпинисты во все времена были и есть самыми яркими любителями экстрима. Но этот случай особый: речь идет о человеке–легенде, охотнике алтайце Чоне.

К восхождению на западное плечо Белухи готовилась схоженная «девятка» из Казахстана. Десятым присоединился начальник Аккемской метеостанции, он же и командир группы, он же и мастер спорта по альпинизму, доктор физико-математических наук. Одним словом, личность, заслуживающая доверие.

Накануне штурма группа отлично потренировалась на «стенке» – в конце Аккемского ледника Белуха падает на него отвесной стеной до километра и более высотой. Зрелище великолепного ледопада впечатляет! Под руководством командира просмотрели и отследили биноклем весь путь по плечу великой горы. Маршрут сложным не показался, да еще с таким инструктором. Казалось, за десяток лет работы в качестве начальника крупных высокогорных метеостанций, этот «зубр», бравший пятитысячники Тянь-Шаня и Кавказа, Белуху налегке истопчет.

Вернулись в лагерь. Отдых устроили на славу: дурачились, таскали друг друга на спинах, готовили снаряжение к предстоящему штурму. В самый разгар веселья на горизонте замаячила знакомая фигура большого друга всех туристов – охотника алтайца Чона. Возраст Чона никто определить не мог. На маршрутах туристам он попадался часто, но два поколения – отцы-дети, точно помнили Чона. Молчаливый, сосредоточенный, с охотничьим ружьем, со здоровой трубкой во рту, в меховом «малахае» зимой и летом. Похоже, что тут где-то в районе Белухи он и родился. Не обремененный светскими правилами приличий, Чон подошел к альпинистам не здороваясь, но его узенькие щелочки глаз блестели приветливо. И тут же стал с интересом наблюдать сборы.

Уложенные зигзагом веревки привели Чона в восторг, он их даже на зуб попробовал. Погладил фотоаппарат, долго разглядывал примус, покрутил в руках ледоруб, с интересом пощелкал замком карабина. Альпинисты с улыбкой наблюдали, как старый охотник удовлетворяет свою любознательность и не мешали ему. Подергав тугие растяжки палатки и послушав их гудение, Чон уселся у входа и задымил своей трубкой как паровоз. Командир группы пристроился с ним рядом.
– Ну, хозяин гор, пускаешь нас завтра на Белуху? – шутливо спросил он Чона. Чон смущенно заулыбался, приставил ладонь козырьком ко лбу, долго и внимательно смотрел на Белуху. Все невольно притихли и тоже уставились на белоснежные вершины, но ничего, кроме слепящей глаза белизны, не увидели. Чон нахмурился:
– Завтра вверх не ходи. Белуха сопит. Духи снег много кидать будут…
– Ладно, Чон, со своими духами, еще напугаешь мне девчонок (в группе из десяти, две девчонки были) – рассмеялся командир. Ему ли не знать: «сопит» ли Белуха, когда в его долгосрочных прогнозах нуждались все серьезные наземные и воздушные службы края и близлежащих областей. Чон еще немного потоптался и ушел своей дорогой. Ночь перед восхождением спали как убитые, кроме командира. Надо честно признать, Чону он доверял много больше, чем всем своим ящикам, «усикам» и «стрелочкам» на метеостанции. Все, что ни предсказывал и вещал старый охотник, в проверке не нуждалось.
– Ну, абориген, задал ты мне задачку, – неотвязная мысль эта засела занозой. Не выдержал, вылез из палатки, пошел на станцию к дежурному метеорологу лично взглянуть на приборы. Все «ящики», будто сговорившись, показывали полный штиль и высокое давление. В довершение светила луна, крепкий морозец (был конец ноября на дворе) окончательно развеял его сомнения.

Ранним утром, когда долина Аккема была еще заполнена густой тьмой, солнце осветило две маленькие палатки. Подъем, зарядка, завтрак - все уложились в час. Еще через час группа стояла у отсчета (начало восхождения). Еще через два часа связались «двойками»: началась скальная крутизна, где необходима страховка.

Времени, когда последняя «двойка» поднялась на первый карниз плеча еще хватило, чтобы пробраться метров на десять дальше от скального сброса. Этот подъем «съел» все силы и целый день. Сумерки накрыли группу в одно мгновенье. Встал вопрос о непредвиденном ночлеге на этом чертовом карнизе. Все были злые. Сгребли кое-как мелкие камни под дно палатки, поужинали холодной тушенкой. Привыкнуть к тому, что в десятке метров – крутой ледяной километр вниз, а с другой стороны палатки – скальное нагромождение градусов на семьдесят – не получалось. Но через полчаса все крепко спали, не мешали даже впившиеся в бок собственные ботинки (спать в одном мешке на пару со своими ботинками – к такому соседству привыкаешь быстро, все равно их негде больше сушить).

В два часа ночи подъем продолжили. Яркая луна. Отличный морозец. Отдохнули хорошо. На снежных участках кошки ботинок хорошо впивались в подмерзший фирн. Первые утренние лучи застали группу на втором карнизе. На нем первоначально намечалась наша злополучная ночевка. Тут целая долинка ровная, красивая, метров на двести. Решено было основательно на ней передохнуть и расслабиться. Великолепный пейзаж сверху вниз на Аккемскую долину словами не передать. Мы просто сидели и пели молча, есть такое выражение «петь сердцем». Да голосом командир бы не разрешил (не положено по инструкции, альпинист может только выполнять команды старшего даже в связке по «два»).

Характерный треск первым услышал командир как раз в то время, когда группа рассматривала спокойный вид склона предстоящего подъема. Почти из-под самой верхушки сорвалось и полетело вниз снежное облако. Медленно нарастая, оно катилось вниз. Похоже, команду «руки в замок за голову» все выполнили вперед голоса командира (так легче разгребать снег у лица, чтобы создать себе воздушную капсулу на случай завала). Группу накрыл только «хвост» лавины. Это та часть снега, которая поднимается после удара, она легкая и безопасная. Кто-то из ребят уже поднялся и щелкал ФЭДом «вылуплявшихся» из-под снега товарищей. Минут через двадцать в ста метрах упал еще один снежный шар. Дальше испытывать судьбу было опасно. Восхождение сорвалось. Командир принял решение на спуск. Резко ухудшилась видимость. Ветер мгновенно нанес облака и туман. Пошел снег, постепенно он превратился в беспросветную пургу. С трудом нашли пологий заснеженный склон. Первыми спустили девчонок. Надели прорезиненные штормовые костюмы, куртки заправили в брюки, подняли капюшон, затем обеих по очереди столкнули вниз по канатной дороге из двух связанных альпинистских веревок. Пропустив веревку через кольцо карабина и придерживаясь за нее руками, лихо скользишь вниз, задерживаясь у конца веревки, пока не вытянут ее на новый участок спуска.

Когда девчонки благополучно «приземлились» на безопасный участок, парни все-таки, спустились по старым ступенькам, заставив девчонок потрястись за их риск. Сроки заканчивались. Группа собралась уходить. Предстоял несложный лыжный переход по лесистым склонам изумительной красоты до Усть-Коксы. Наш славный командир оставался на своей метеостанции. На прощальном костре все весело подтрунивали над ним. Его станция с парой десятков «умнейших» приборов не расслышала как «сопит» Белуха! А старый охотник Чон за сутки вперед приборов предсказал лавиноопасную погоду. Как он сумел это сделать – осталось загадкой.