Домик в деревне

Лиана Львовна разругалась с режиссером – пятым за последние три года.
– Вы не вписываетесь в мою концептуальную трактовку! – бушевал режиссёр.
– Я сорок лет вписывалась во все трактовки, кроме идиотских! – гордо возразила актриса и вышла, хлопнув дверью.

На улице ярко светило солнце, цвели каштаны, чирикали воробьи, и на фоне этого великолепия обида особенно остро давала о себе знать. Захотелось пообщаться с тем, кто всё поймет. И это была, конечно, Тошка – подруга детства и «дней суровых».

Лиана Львовна поднималась по лестнице, когда услышала голоса Тошки и незнакомого мужчины – довольно приятный баритон с чуть заметным акцентом.
– Ни о чем не беспокойтесь, Антонина Алексеевна. Мебель там есть, вы видели, но если что-то вам особенно дорого – доставим в лучшем виде.
– Вот столик бы… Он антикварный.
– Непременно!

Актриса посторонилась: мимо прошёл красавец мужчина средних лет в каком-то необыкновенном серебристом костюме и длинных лакированных туфлях. Незнакомец бросил на Лиану рассеянный взгляд и даже глазом не моргнул. А ведь когда-то мужчины замирали при виде известной актрисы…

– Кто это? – строго спросила она, втискивая подругу в узкий коридорчик. – Какого молоденького себе завела… Ай да Тошка!
– Скажешь тоже, – зарумянилась хозяйка. – В нашем-то возрасте…
– Вот как раз не надо про возраст, – актриса гордо повела плечом. – Человеку столько лет, на сколько он выглядит.
– Ну, ты-то всегда выглядишь на тридцать…
– Надо постоянно быть в тонусе! Дыхание йогов, сыроядение, шейпинг… – Лиана вдруг всхлипнула: – А этот гад, режиссёришка наш, сказал, что я никакая не актриса…

Они обнялись и залились слезами, каждая о своём.

Спустя пять минут подруги сидели на кухне и пили кофе с рогаликами, заварными пирожными и прочими деликатесами.
– Ты с чего так шикуешь, Тошка? Наследство получила?
– Наследство не наследство, а денежки есть, – хитро улыбнулась хозяйка. – Кстати, я у тебя занимала…

Она выпорхнула из кухни и вернулась, держа в руках толстую пачку денег.
– Вот это должок. А эти, я тебя прошу, Линусик, сохрани пока у себя…
– Откуда у тебя всё это? Я ведь не возьму, пока не скажешь!

Антонина Алексеевна оглянулась, будто кто-то мог их подслушать.
– Продаю квартиру и уезжаю в деревню… Веришь, Линка, не могу так больше жить. Считаю копейки от пенсии до пенсии… Вечно не хватает, вечно в долгах… А тут такие деньги! Ещё только аванс дали, а я уже со всеми долгами рассчиталась, всего накупила – живу, как королева!
– Куда едешь-то?
– В деревню. Не то Сосновка, не то Соколовка… Какое-то очень простое название. Совсем рядом с городом. И газ там, и вода… Печку топить не надо… Такой чудесный домик! – четыре комнаты, кухонька, веранда. Чисто, уютно, палисадник с белой сиренью…
– Да ты была уже там, что ли?
– А как же? Нешто я дура – меняться не глядя? Возили меня, как принцессу, на белой «Вольве». У друзей такая же была, я помню… Место исключительной красоты: за огородом речка, за речкой – лес… И совсем рядом электричка: полчаса – и ты в городе!
– Ну, если так, я рада за тебя. В гости пригласишь?
– Непременно, моя прелесть! В первый же день напишу, как доехать, и жду, жду, жду! Ты же знаешь: кроме тебя у меня нет никого на этом свете. Если ты не приедешь, я умру от тоски.

Однако, прошла неделя, началась вторая, а от Тошки не было ни слуху, ни духу, не отвечал и телефон её… «Или деньги кончились, или зарядить забыла», – думала актриса, зная вечную безалаберность подруги.

Личные заботы, борьба на худсовете за добрые традиции театра на время заслонили всё остальное, но однажды Лиана Львовна вновь проходила мимо Тошкиного дома, и что-то будто кольнуло в сердце. «Может быть, она передумала меняться?» – мелькнуло в голове, и актриса зашла в знакомый подъезд, поднялась на этаж.

Дверь открыл мужчина в старой шляпе, забрызганной побелкой.
– Вам кого?
– Хозяйку…
– Не знаем такую. Хозяина знаем, но его нету… Извиняйте, мамаша, нам работать надо.

В квартире полным ходом шёл ремонт. Дверь захлопнулась.

Лиана Львовна нерешительно потопталась на лестничной площадке, затем позвонила соседям. Выглянул подросток с бутербродом в руке.
– Здравствуй, сынок. Ты, наверное, не знаешь, когда уехала Антонина Алексеевна, соседка ваша?
– Что это не знаю? Знаю, – отвечало юное создание. – В деревню, на синей «ГАЗели». Я ещё ей узел помогал нести.

«Уехала-таки! И ни письма, ни звонка! – думала актриса, спускаясь по ступеням. – Эх, Тошка, Тошка!»

Ночью, однако, Лиане Львовне приснился страшный сон, она проснулась на рассвете, с сердцебиением и уже не могла больше уснуть: «Ну не работает телефон… Рядом электричка, она говорила… Села бы и доехала!».

Утром актриса решительно двинулась в сторону милиции.
– Да в чём проблема-то, гражданка? – скучающе вопрошал молоденький лейтенант. – Ну, уехала подруга ваша, обживается на новом месте. Время летнее, огурчики сажает, то да сё…
– Не могла она не сообщить! Знаю я свою подругу.

Лейтенант вздохнул и подвинул к себе телефонный аппарат. Сделав несколько звонков, подвел итог:
– Квартира у вашей подруги была приватизированная, долгов не значилось, продажа совершена с соблюдением всех правил, через нотариуса.
– Кому продана?
– А это вам зачем?

Актриса встала – прямая и властная, как королева-мать из «Гамлета»:
– Где я могу видеть ваше начальство?
– А вам по какому вопросу? – раздался сзади мужской голос с лёгкой хрипотцой.

Она обернулась. На пороге дежурки стоял пожилой человек в штатском. Они встретились глазами.
– Лиана Львовна! – воскликнул незнакомец. – Прошу ко мне.
– Вы меня знаете? – осторожно спросила она.
– Да кто же вас не знает в городе? Лучшую Дездемону нашего театра!
– Ну… для Дездемоны я уже не гожусь, пожалуй, а Кабаниху ещё сыграю… если выведут из себя, – она покосилась на лейтенанта.

Он вскочил.
– Товарищ полковник! Гражданка… актриса требует от нас невозможного. Просит сообщить, кто купил квартиру её подруги.
– Что же тут невозможного? – нахмурился полковник. – Узнайте телефон риэлтерской конторы, позвоните туда… Если всё законно, никто не откажет. А вот если незаконно, – вмешаемся мы!

…Они не успели выпить по кружке чая, когда в дверь раздался осторожный стук.
– Разрешите доложить?... – вытянулся в струнку лейтенант. – Квартиру Антонины Алексеевны Забродиной приобрёл некий Михайлюк Андрей Тарасович, предприниматель.
– Вот видишь? И невозможное становится возможным, – сказал полковник и обернулся к актрисе: – Вам помочь, Лиана Львовна?
– Нет! Пока не надо, – решительно сказала она, вставая. – Я сама. Проверю: актриса я или нет?

…Дома Лиана Львовна выбрала свой самый молодёжный парик, надела светлый брючный костюм, сделала себе шикарный макияж и гордой флиртующей походкой отправилась по прежнему адресу.

Тот же мастер в забрызганной шляпе открыл дверь.
– Привет, малыш, – томным голосом сказала актриса, бесцеремонно переступая порог. – Андрей Тарасыч не подъехал?
– Нет, но обещал. Что желаете?
– Посмотреть. Я тоже хочу ремонт сделать. Андрюша говорил, что вы классный мастер таких дел.
– Стараемся, стараемся, – вился мастер, проводя «клиентку» по комнатам. – Полный, так сказать, евроремонт.

«Да, Тошка не узнала бы свою квартиру», – подумала Лиана Львовна, оглядываясь по сторонам, а вслух скучающе спросила:
– И сколько это стоит? У меня тоже двухкомнатная, но потолки повыше…

Помявшись, пожеманничав, мастер назвал цену, от которой у актрисы потемнело в глазах, но она и бровью не повела.
– Н-ну ладно… Оставьте мне свой телефончик, вот здесь… Визитки я вечно теряю, – она протянула изящный блокнотик с ручкой на золотой цепочке – подарок страстного поклонника. – Вот и Андрюшину куда-то задевала. Вы не помните его телефон?
– Андрей Тарасыча? Как же!
– Запишите его тоже… Мерси!

Помахав пальцами, она небрежной походкой вышла из бывшей Тошкиной квартиры, спустилась вниз, остановила дорогое такси. «Мастер-золотые руки» наверняка мог следить за ней из окна.

Дома она позвонила по второму номеру. Трубку взяла секретарша:
– Андрей Тарасович будет через час.
– Я по важному делу, – сказала актриса грудным «доронинским» голосом. – Когда к вам подъехать и куда?

Секретарша оценила голос и назвала время, даже не спрашивая цель визита.

Лиана Львовна снова переоделась. Теперь это был образ «деловой дамы средних лет». Прихватила пачку Тошкиных денег (была бы жива – потом рассчитаемся) и выскочила на улицу.

Откровенно помахав купюрой, она зафрахтовала шикарную иномарку и через пять минут была по указанному адресу. Вскоре другая иномарка (но не «Вольво», нет!) вывернула из-за угла и встала возле подъезда. Вышел мужчина лет тридцати – типичный «новый русский».
– Андрей Тарасович? — окликнула актриса, не выходя из машины.
– Я, – отозвался он, моментально «срисовав» и машину, и её хозяйку. – Чем могу?

Актриса широко улыбнулась, обворожительно стрельнула глазками.
– Андрей Тарасыч, миленький. Я случайно заглянула в вашу новую квартиру – это блеск! У меня голова пошла кругом. Я теперь ночь не усну.
– Хотите купить?
– Сколько?
– Сорок штук.

Она чуть не прокололась, чуть не спросила, сколько же это в переводе на нормальные русские деньги, но богатый театральный опыт помог не выйти из образа.
– Я дала бы и пятьдесят, но... Вы не обижайтесь, Андрей… Потолки у вас… низковаты. Я люблю так, чтобы... метра четыре!

Он присвистнул.
– Где же вы сейчас такие найдете?

Актриса покосилась к водителю и заговорщически мигнула, после чего он вышел из машины. Она вновь повернулась к своему собеседнику и молча пригласила внутрь. Он сел сзади, обежал глазами салон, втянул ноздрями тонкий аромат её духов. На этот счёт Лиане Львовне можно не беспокоиться: она не доест, но купит самые лучшие. «А вот туфли явно «не крутые», — подумала актриса и поджала ноги.
– У меня есть на примете одна шикарная квартирка. Двухкомнатная, в сталинском доме, потолки высоченные! Там жила моя подруга, актриса, ныне покойная, – Лиана Львовна набожно перекрестилась. – А теперь её домработница живет, наследница по завещанию. Одинокая.
– Прикажете «замочить»?
– Ну что вы, Господь с вами! Она баба простая, деревенская... Ей бы домик где-нибудь за городом… У вас нет на примете?
– На примете нет… Но есть человек, который может вам помочь. Вы чем занимаетесь?
– Да так… Экспорт-импорт, – уклончиво ответила она.
– Ясно… Поужинаете со мной?
– С удовольствием!

На ужин она пригласила своего давнего-давнего друга, который работал в каких-то там финансовых органах, — Лиана представила его своим секретарём.

Ужинали в хорошем ресторане при свечах. «Секретарь» толково поддерживал разговор, обещал свести Андрея Тарасыча со многими полезными людьми, называл солидные фирмы, важных чиновников… Предприниматель был в восторге.
– Я не так давно в вашем городе, это всё мне очень пригодится!
– Однако, вы что-то обещали, – напомнила актриса.
– Да, да. Одну минуту.

Он достал мобильный телефон, настукал номер.
– Михаил Альбертович? Вечер добрый… Из «Олимпа»… Да…

Лиана Львовна указала на столик и жестом дала понять, что заплатит за нового гостя.
– Не желаете присоединиться? Есть хороший разговор…

Она вся внутренне подобралась, как перед выходом на сцену, когда в зале появился красавец мужчина средних лет в серебристом костюме. И голос у него был знакомый – всё тот же приятный баритон с чуть заметным акцентом:
– Михаил.
– Диана… А это мой секретарь… Присаживайтесь.

Историю с «домработницей» она рассказала ему во время танца. И назвала адрес.
– Когда вы дадите мне ответ?
– Так… Завтра я наведаюсь к этой бабке, свожу её в деревню…
– Это далеко?
– Километров тридцать… Послезавтра сообщу… Где мы встретимся?
– Здесь же. В девять.

В этот день вечером она поговорила с лучшими соседями и кое-что из самого ценного их крепкие парни перенесли к себе.

На следующий день Лиана Львовна проснулась чуть свет и принялась за дело. К восьми часам всё было готово, она уселась у окна и стала ждать.

Белая «Вольво» въехала во двор и, развернувшись, замерла у подъезда. Из машины вышел Михаил Альбертович и ещё двое молодых мужчин, довольно крепких на вид. Дверь им открыла сгорбленная седая старуха в застиранном клетчатом халате и круглых очках на резиночке.
– Вам чаво? – спросила она скрипучим голосом.
– Мы, бабуля, по поводу обмена, – взял быка за рога Михаил Альбертович. – Живете небогато?
– Какое богатство? – отмахнулась старуха. – Пенсия – кот наплакал, а квартплата – ого-го! Она хоть и прихватизированная, а кажный месяц за свет – плати, за газ – плати, за холодную воду – плати и горячую – тоже… А ещё за мусор, за домофон… Никаких денег не хватит. Что могла, уж всё продала.

Квартира и в самом деле смотрелась небогато. Спутники Михаила Альбертовича ходили по чужим комнатам, как по собственным, оглядывали стены, окна, мебель хозяйскими глазами.
– А вот если бы мы вам пенсию повысили… раза в три? – плёл свою паутину искуситель.
– Это как же? – не поняла бабка. – Да погодите, я чайник поставлю.

Михаил Альбертович последовал за ней на кухню – удивительно просторную в сравнении с нынешними. В сталинское время на жилье не экономили: потолки были высоты четырёхметровой, стены дома, судя по подоконникам, толстенные, в комнатах – паркет. Второй муж Лианы Львовны был генералом, квартира – память о нём.
– А вот так, бабуля. Мы дадим вам… пятьсот тысяч. Полмиллиона! Представляете? Ваша пенсия – на сорок лет вперед!
– Да за что же мне это? – удивилась старуха, продолжая возиться с чайником.
– А вот за что. Мы вам подарим прекрасный домик в деревне – с садиком, огородиком… А вы нам – эту квартиру… Ну на что вам город? А в деревне – красота, лес рядом, за грибами будете ходить… Дома курочек разведёте, кроликов, свинок всяких…

Бабка крякнула от удовольствия.
– Курочки – это хорошо, это я люблю. Да вот дровишки, мил человек, мне уж колоть не под силу…
– Какие дровишки, бабуля! – взвился Михаил Альбертович. – Там газ, отопление, вода в доме… Банька есть…
– Ба-анька? – уважительно протянула старуха. – Да ведь надо бы поглядеть – что за банька?
– Вот это другой разговор, – облегченно выдохнул гость. – Собирайся, хозяйка, поедем хоромы смотреть!

Её посадили на заднее сиденье слева. Если наклониться вперёд, из-за плеча водителя можно видеть спидометр. На каждом повороте Лиана Львовна хваталась за переднее сиденье, будто в испуге, и отмечала про себя: «165 – поворот налево... 168 – направо... 174 – переезд»… При этом она ещё и торговалась нещадно:
– Это почему же миллион? Да за миллион моя крестница однокомнатную купила!
– А хороший дом в деревне сколько стоит, бабка? – вопрошал Михаил Альбертович, развалясь на переднем сиденье. – То-то же!

…Домик оказался – как картинка! Аккуратный каменный особнячок стоял на краю небольшой деревушки, ближний к лесу, а по опушке леса ещё и речка текла.

В маленьком палисадничке отцветала белая сирень… «Тошка, Тошка! Где же ты, подруга моя милая?» – тоскливо думала актриса, оглядываясь по сторонам.

Домик был и внутри уютным, чистеньким… Даже слишком чистым для жилого. Всё расставлено по местам, как на выставке или в музее.

Бабка, ворча, оглядела веранду, кухоньку, спальню… В гостиной она замерла от неожиданности.
– Что, мать, красиво?

Всё здесь было так, как полагается: старый диван с высокой спинкой, телевизор на тумбочке, даже палас на полу, но взгляд её притягивал лишь один предмет: посреди комнаты стоял журнальный столик тонкой работы – на резных гнутых ножках, с зеркальной полировкой… Тошка очень гордилась этим антиквариатом.
– А погреб есть?
– Непременно, мамаша.

Пол в погребе был выложен кирпичом и затёрт глиной… «Здесь не могли спрятать Тошку», – вздохнула актриса.
– А земли много на усадьбе?
– Соток двадцать, бабуля… Тебе хватит!
– Пойду погляжу.

На лужайке возле дома курился мангал, рядом возились шофёр и телохранители…

Она обошла огород: нигде не было видно свежевскопанной земли. Затем, опираясь на палочку, поплелась в сад. «Искусителю» надоело таскаться за глупой старухой, и он присоединился к основной компании.

Сад был густым, заросшим, но по центру шли две параллельные тропинки… «Да нет, это не тропинки, это колея!» – догадалась Лиана Львовна.

Оглянувшись, актриса припустила по колее едва не бегом и вскоре достигла места, где она обрывалась. Старый полусгнивший сруб указывал на то, что здесь когда-то был колодец, но им, судя по всему, давным-давно не пользовались. Не было ни ворота, ни стоек… Да и воды, судя по всему, тоже в колодце не было: актриса бросила внутрь камень, но плеска не услышала.

Вместе с тем, колодец не казался заброшенным. С одной стороны к нему вела колея, с трёх других земля была свежевскопанной; множество больших мужских следов виднелось на ней… Лиана перекрестилась, вздохнула горестно и вернулась обратно.

– Ну что, бабуля? Всё обошла?
– Куды там, с моими-то ногами… Тут сад, как лес – конца не видно.
– Если надо, будет тебе и конец, бабка, – мрачно молвил телохранитель, и остальные хохотнули, переглянувшись.

* * *

На следующий день вечером в «Олимпе» было особенно оживленно: компания молодых аспирантов чествовала своего защитившегося товарища.

За угловым столиком «Диану» поджидал Михаил Альбертович, за соседним в компании девиц восседали его телохранители.

Лиана Львовна прошла через зал величавой походкой – так, что даже девицы смотрели не отрываясь, запоминающе. «Искуситель» галантно подвинул стул.
– Н-ну? Как наши дела? – холодно спросила актриса.
– Прекрасно, Диана! Бабка, правда, попалась упрямая, цену заламывает несусветную, но квартира того стоит.
– Знаю.

Актриса положила на стол сумочку, открыла её, достала пачку сигарет и зажигалку.
– А домик ей понравился?
– Ещё бы!
– И сад? – Актриса щелкнула зажигалкой, затянулась.
– Конечно…
– И колодец в саду?

Михаил Альбертович в это время поднял к губам бокал, да так и застыл…
– Что же вы молчите? Сколько там таких бабуль? Пять? Десять?

Он смотрел на неё во все глаза – и веря, и не веря.
– Вы?!…
– Я, касатик, я, – сказала актриса вчерашним скрипучим голосом. – Не ожидал?
– Признаться, нет, – он поставил на место бокал и вытер салфеткой пот со лба. – Что же вам ещё известно?
– Да всё, касатик. И то, как вы ищете одиноких бабушек, и как охмуряете их своим домиком в деревне, и как оформляете куплю-продажу, и как убиваете их по дороге… В синей «ГАЗели», не правда ли?
– И это знаете? – не верил он своим ушам.
– Как видите… Но одно мне непонятно. Почему же всё-таки в саду? Ведь это же ваш домик, ваш сад! Неужели приятно?

Он огляделся, понял, что никто их слышать не может, и криво усмехнулся:
– Места вокруг слишком хорошие. В лесу грибников полно, на речке – рыбаков… Негде больше хоронить – увидят.
– Вот теперь всё ясно.

Она раскрыла сумочку, вынула оттуда диктофон, демонстративно отключила его и положила обратно. Затем поднялась – неприступная и гневная, как Васса Железнова.
– Пожалуй, я пойду.
– Одна?… Ну уж нет. Пожалуй, я с вами.

Он встал из-за стола и, полуобняв её, повёл к выходу. Следом повскакала охрана.

Но в эту минуту у тихих доселе, но подвыпивших аспирантов вдруг возникла потасовка. Они загалдели – все сразу, один толкнул другого, тот отшатнулся, налетел спиной на Михаила Альбертовича, и не успел последний глазом моргнуть, как на его запястьях защёлкнулись наручники. По соседству «аспиранты» вязали охрану…

Лиана Львовна глядела на эту мужскую возню отрешённо. Видел бы её сейчас придурок-режиссёр! Попробуй-ка ты, недоумок, поставить и сыграть такой спектакль!

Одна лишь Тошка – вот кто мог оценить его по достоинству. Или душа её видит?
– Прости, подруга. Чем могла, – вздохнула актриса и направилась к выходу.

Навстречу, приоткрыв объятия, шёл полковник.
– Вас Бог нам послал, Лиана Львовна. – Он деликатно приложился щекой, которая пахла хорошим мужским одеколоном, к её щеке. – Всю банду взяли, целиком. И «нотариуса», и «агента по недвижимости» – всех. От имени нашего отдела – искренняя Вам благодарность!
– Ах, от отдела? – разочарованно протянула она. – Я предпочитаю…
– Лично? И лично от меня тоже, – сказал полковник, и приятная хрипотца в его голосе стала более явственной. – Давно мечтал поужинать с актрисой…

Лиана огляделась.
– Только не здесь.
– Разумеется, мадам.