Наш дом был на улице Горной

«Я родилась в Сибири с упрямою душой. Там тишина и горы, и звезд полет во тьму…» – мне нравятся эти слова, это и обо мне. И горы на Алтае до неба достают и горные ручьи с чистейшей, ледяной даже жарким летом водой…

Наш дом был на улице Горной, все село расположилось внизу вдоль речки Каменки. Утром с нашего крыльца можно увидеть, как из-за горы выходит солнце, а с южной стороны дома вдали стоят высокие, таинственные вершины синих гор.

Летом рано-рано утром мама выпускала корову на улицу, где пастух собирал коров у хозяев и гнал в горы на выпас. Вечером Марта бегом бежала во двор прямо к своему ведру с хлебом и водой с простоквашей. Всех коров у нас звали Марта, потому что отёл был в марте, и в марте появлялся каждый год теленок, который в холод находился в бане, а потом в сарае, где уже было тепло.

Наша работа с сестрой летом состояла в прополке картошки и грядок с морковью, луком и другими овощами. На Алтае росли огромные помидоры: красные, розовые и желтые. Одной помидорины хватало на тарелку вкуснейшего салата. Весной мама покупала цыплят в инкубаторе, летом я любила сидеть в цыплятнике за сеткой-ограждением вместе с цыплятами. Иногда у нас были злые петухи, петух был как сторож, если чужой входил во двор он гнался за ним и в ярости орал и хлопал крыльями по своим бокам.

Против нашего дома был дом Быковых, тетя Оля была местной модисткой, и она сшила мне ситцевый костюм с синим рисунком для поездки в Москву поступать в институт. У нее было трое детей, она воспитывала их одна. Старший Толька играл на баяне, а я играла на пианино. Дома были через дорогу и слышно было игру Тольки и мою. Мы попеременно озвучивали на своих инструментах улицу Горную.

Детей на улице Горной было много, мы все дружили и вместе проводили время, любили смотреть на яркое звездное небо, фантазировать и мечтать о полетах к дальним мирам, поздним вечером возвращались по домам. Летом все дети бегали босиком, земля была теплая, иногда просто раскаленная солнцем так, что обжигала ноги. В перерывах нашей детской уличной жизни мы забегали к кому-нибудь домой и везде нас подкармливали чем-то особенным: пирогами с молотой черемухой или вишней или смородиной, где-то был борщ или щи из чугунка, в немецких семьях – фасолевый суп и вся эта еда с неповторимыми оттенками вкуса.

Как только сойдет снег, еще его остатки лежат на горах мы ходили за заячьей капустой, которая в обилии росла возле камней валунов. Весной любили ходить в горы за цветами: огоньками, подснежниками, Марьиными кореньями, а летом за ягодами.

В логу был родник, к нему мы непременно заходили попить ледяной воды жарким летом. Весной с горы можно было видеть все село в белых цветущих садах. По дороге на деревню Макарьевку располагались сады совхоза «Мичуринец» и все горы оказывались в яблоневом и вишневом цвету. Зимой на лыжах по сверкающему на солнце снегу катались на этой стороне окружающих село гор и лакомились замерзшими на деревьях дикими яблочками необыкновенной вкусноты.

Лучшей подругой моего детства была Берта Видершпан, из семьи немцев с Поволжья во время войны сосланных на Алтай. В нашем поселке немцев было много, отличались они чистенькими белыми домами и дружной жизнью: помогали друг другу в сложных ситуациях: вместе строили дома друг другу. Берта выделялась суперправдивостью и большой фантазией, в школе она писала сочинения стихами. Кто жив из этой семьи я не знаю, во время «перестройки» Берта в Германию не уехала.

Однажды на покосе моей задачей было возить копна на лошади, меня попросили принести воды из ручья, я пошла с ведром, вокруг была трава выше меня, внезапно почувствовала удар-укус в ногу – меня ужалила змея, я, видимо, на нее наступила. Змея отдыхала в прохладе около ручья. Меня отвезли в больницу. После больницы сосед по улице Кирилл Спиридонович подарил мне собаку, почему-то я назвала ее Властой, наверно, после просмотра какого-то фильма это имя мне понравилось или понравился персонаж с этим именем. Эта веселая собака присоединилась к нашей детской компании и сопровождала нас во всех уличных мероприятиях. После моего отъезда в Москву, Власту отдали кому-то из жителей села. Дом остался охранять Жучок – маленькая черная кудрявая собачка. Так как мы с Бертой дружили, то Жучок работал на два дома, ночью полает и возле дома Берты и возле нашего дома…

Все это ушло навсегда. Никогда больше не повторится для меня алтайское утро на нашем крылечке с солнцем, встающим из-за гор. В доме, который построил отец из сруба амбара для зерна, привезенного из горного Алтая, живут другие люди. Это слово «никогда» печалит об ушедшем времени детства и милом прошлом моей жизни. Мама ушла недавно тоже навсегда…