История одного бретёра, повесы и поэта

«В последнее воскресенье Масленицы 1578 года, после народного гулянья, когда на парижских улицах затихало шумное дневное веселье, в роскошном дворце, только что возведенном на берегу Сены, почти напротив Лувра, для прославленного семейства Монморанси, которое, породнившись с королевским домом, по образу жизни не уступало принцам, начиналось пышное празднество…»

Так начинается роман «Графиня де Монсоро» – один из самых знаменитых романов Александра Дюма-отца, принесших ему заслуженную славу великого французского писателя.

Освещаемый исторический период в этой книге – это эпоха Религиозных войн во Франции, являвшихся органичным и одним из самых, едва ли не самых важных, этапов движения Реформации в Европе. На дворе был век ХVI-й, вторая его половина. Католики и гугеноты (так назывались французские протестанты-кальвинисты)… Варфоломеевская ночь… Резня… Кровь… Зло почти во всех его видах. Нетерпимость и фанатизм в преследовании чужой веры, принимаемые их носителями за доказательства их «истинно христианской» веры. Об этих временах есть одно меткое высказывание:

«Французы спятили, им отказали разом
И чувства, и душа, и мужество, и разум.»

Это слова Агриппы д'Обинье, французского философа и поэта, одного из вернейших соратников Генриха Наваррского. Этот умнейший человек был современником событий, описываемых в романе «Графиня де Монсоро», в котором он появляется только в одном небольшом эпизоде. Александр Дюма почему-то не уделил должного внимания этому талантливейшему человеку своего времени, показав его только как оруженосца Генриха Наваррского.

В общем, те века, хоть были и не так себе, средние, как говорится в одной довольно глупой шутке, но, всё равно, тогда во Франции было мрачно, кроваво, тяжело…

Поскольку события, описываемые в романе, вызвали у Вашего покорного слуги неподдельный интерес, то, конечно же, было интересно узнать, насколько то, что описывается в книге, соответствовало действительности. Что из всего этого вышло, – я с удовольствием вас всех сейчас ознакомлю с результатами моих поисков.

Сначала я хочу представить Вашему любезному вниманию известных исторических личностей, которые будут героями моего небольшого, сумбурного и всё-таки, верно, вряд ли имеющего много общего с серьёзной исследовательской литературой, этого моего рассказа-эссе.

Луи де Клермон, сеньор д’Амбуаз, граф де Бюсси (1549 – 1579 гг.). Один из самых известных французских дворян XVI-го века. Правда, славу имел скорее дурную, чем хорошую. Дуэлянт, бретёр и повеса. А также и поэт, прославлявший чистоту любви в стихах, но в жизни, тем не менее, погубивший репутацию не одной дамы из высшего света. Участник Варфоломеевской ночи. Происходил из знатного рода Клермон-Галлеранд. Прадедом его по отцовской линии был Рене де Клермон и Галлеранд, вице-адмирал Франции, а дед занимал должность мажордома при дворе короля Франции Франциска I. Титул барона де Бюсси достался ему от отца, Жака де Клермона, который, в свою очередь, получил его от дяди Жоржа д’Амбуаза, архиепископа Руанского.

Франсуаза де Маридор (1555 – 1620 гг.). Происходила из малоизвестного анжуйского дворянского рода. Жена Шарля де Шамба, графа де Монсоро (во втором браке – с 1575 г.). В первом браке (1573 – 1574 гг.) была замужем за неким Жаном де Косме. В юности была одной из фрейлин «Летучего эскадрона» королевы Екатерины Медичи. По данным из некоторых источников вначале своей жизни была гугеноткой, но потом перешла в католичество.

Король Франции Генрих III Валуа (1551 – 1589 гг.). Последний король из династии Валуа. Во многих историко-приключенческих романах показан как слабый правитель и потакающий своим прихотям изнеженный сибарит (тщётно пытающийся, тем не менее, выдать себя за набожного христианина). В реальности же Генрих ІІІ был довольно талантливым реформатором, пытавшимся изменить к лучшему систему управления государством, а также его финансовую систему. Был неплохим полководцем и отважным воином. Правда, в основном, одержанные им победы были над гугенотами в религиозных войнах во Франции; в войнах же с внешними врагами он терпел неудачи.

В 1573 – 1574 гг. был королём Польши, куда его пригласила польская шляхта, так и не сумевшая выбрать следующего короля из своих рядов. Бросил польский трон и бежал во Францию, узнав о смерти своего старшего брата, короля Карла ІХ-го.

В частной жизни имел немало любовниц. Во всяком случае, человеком нетрадиционной сексуальной ориентации он не был, что бы ни утверждали после его смерти его злопыхатели. По слухам, впрочем, ничем не подтверждённым, он, как и двое других его братьев (король Карл IX и герцог Франсуа Анжуйский), был любовником своей младшей сестры Маргариты Наваррской.

В политической борьбе со своими врагами не чурался грязных методов. В частности, уже в конце своего правления, по тайному приказанию, его личными телохранителями был заколот герцог Генрих де Гиз, один из опаснейших противников династии Валуа, глава католической Лиги, мечтавший занять его место на троне.

Был убит католическим монахом-фанатиком Жаком Клеманом.

Франсуа Валуа, герцог Анжуйский (Алансонский), (1555 – 1584 гг.). Младший брат Генриха ІІІ и единственный из сыновей Генриха ІІ и Екатерины Медичи, который так и не воссел на престол Франции. В историко-приключенческих романах описан довольно верно. Был труслив, честолюбив и подл, а также двуличен. Желая добиться хоть какого-то престола, был готов на всё. Будучи католиком, вступил в союз с протестантами, сторонниками короля Генриха Наваррского, когда это ему стало выгодно в его вражде с Генрихом ІІІ. Помирился с королём и перешёл на его сторону после того, как тот пожаловал ему, принадлежавший ему самому когда-то, титул герцога Анжуйского и власть над одной из лучших французских провинций. Незадолго до своей смерти с помощью штагальтера Нидерландов Вильгельма ІII, использовавшим его в своей политической игре, ненадолго стал правителем Фландрии и получил титул герцога Брабантского и графа Фландрского. В 1583-м году бежал во Францию после того, как разозлённые его жестоким и неумелым правлением, фламандцы подняли против него восстание и почти полностью истребили его войско. Сражённый крахом всех его честолюбивых мечтаний, умер от туберкулёза в 1584-м году в Париже.

Шарль де Шамб, граф де Монсоро, барон де Поншато (1549 – 1621 гг.). Камергер герцога Анжуйского. Впоследствии стал главным ловчим при дворе короля Генриха ІІІ. Был братом губернатора Сомюра, Жана, барона де Монсоро. Принимал участие в религиозных войнах и в 1573 году отличился при осаде Ла-Рошели – одной из главных твердынь гугенотов. В 1576 году женился на Франсуазе де Маридор. После свадьбы добился для неё места фрейлины при дворе королевы-матери Екатерины Медичи – в её «летучем эскадроне». В 1585 году стал членом Государственного Совета и получил во владение аббатство Св. Георгия близ Анжера. Впоследствии принимал участие в очередной междоусобице, вспыхнувшей во Франции после убийства Генриха ІІІ. У Шарля де Монсоро и Франсуазы де Маридор было шестеро детей: двое сыновей и четыре дочери. Скончался в 1621 году в своём родовом замке, пережив свою супругу на год.

Шико, любимый шут короля Генриха III (1540 – 1591 гг.). Настоящее имя этого достойнейшего из дворян – Жан-Антуа?н д’Англере? (Шико – только прозвище, означающее «обломок зуба», очевидно, эта травма была получена им в ходе одного из множества приключений, которыми так была богата его жизнь). Был любимым шутом Генриха ІІІ, а также, после его смерти, Генриха IV Наваррского. Занимая такую, с первого взгляда легкомысленную должность, но притом, будучи человеком умным и талантливым, оказал немало услуг своим сюзеренам в их нелёгком деле управления Францией в эпоху раздиравших её междоусобиц. Был участником Варфоломеевской и ночи и довольно жестоким преследователем гугенотов, но в более поздние годы своей жизни стал более терпим к чужим религиозным взглядам. Один из лучших фехтовальщиков своего времени – «мастер шпаги». В 1591-м году погиб, в ходе очередной гражданской войны, от удара, нанесённого ему его пленником, графом Анри де Шалиньи, сводным братом королевы Луизы де Водемон, вдовы Генриха ІІІ, оскорблённым его очередной шуткой, в которой Шико назвал его «подарком» Генриху ІV.

Жак-Непомюссен Горанфло, монах парижского монастыря Св. Женевьевы. Сей очаровательный и бесподобный персонаж романа в реальности никогда не существовал. Но, без всяких сомнений, сей «почтеннейший», и совсем не святой, отец имел множество прообразов, благодаря которым теперь мы можем наслаждаться его похождениями с его закадычным другом Шико, который, конечно же, будучи завсегдатаем парижских кабачков, имел за свою жизнь немало знакомств подобного рода.

Ну, вот краткое представление героев моего рассказа закончено, а теперь к делу!

И снова мы приступим к нашему повествованию…

Начну с того, что при чтении романа «Графиня де Монсоро», наряду с забавными приключениями шута Шико и монаха-пьяницы Горанфло наибольшие переживания в душе у меня всякий раз вызывала история несчастной любви благородного и отважного Бюсси д'Амбуаза и юной красавицы Дианы де Меридор. Эти строки всегда читались и перечитывались мною с чувством обиды, которое ну никак не притуплялось с годами! «Как же так?!» – думалось мне. Такие прекрасные молодые люди, такая чистая любовь… И всё это разрушили, уничтожили эти негодяи, граф Монсоро и герцог Анжуйский… Будь они неладны… А Граф де Бюсси в пантеоне героев моей юности прочно занял место рядом другими знаменитыми героями романов Дюма – д'Артаньяном и Эдмоном Дантесом, графом Монте-Кристо. Я верил, что так всё и было, как рассказал писатель. Но жизнь, как это часто бывает, вдребезги разбила «хрустальные замки» моей юности. Увы, настоящий Бюсси не был таким, каким он глядит на нас со страниц романа. А каким же тогда, быть может, спросите Вы?

Сейчас Вы это узнаете…

Луи де Клермон, сеньор д’Амбуаз, граф де Бюсси родился в 1549 году. Из какого рода он происходил, чем были знамениты некоторые его предки – всё это Вы смогли прочесть в начале моего рассказа, в коротенькой биографической справочке. Теперь я расскажу Вам более конкретно о нём самом. А также обо всех других исторических личностях, упомянутых мной вначале рассказа.

В общем и целом: если принимать всерьёз старую шутку, смысл которой в том, что самый лучший способ устроиться в жизни – это родиться в нужной семье, то тогда можно смело сказать, что этого благородного дворянина ждала отнюдь не скучная жизнь. Особенно, если учесть тот факт, что хоть он и был четвёртым ребёнком в семье, но зато родился первым из троих сыновей своего отца, Жака де Клермона. Стало быть, сей отпрыск древнего рода должен был получить титул графа и львиную долю папиного состояния впридачу. И имел все шансы со временем занять какой-нибудь немаловажный пост при одном из влиятельнейших лиц государства Французского. Для этого надо было только иметь голову на плечах и сделать правильный выбор. И поначалу жизнь молодого человека складывалась именно так. Молодой Бюсси получил хорошее образование – настолько хорошее, что это, несомненно, помогло, хотя бы, к примеру, ему в его литературном творчестве. Оказалось, что он ко всему прочему ещё и талантлив. Бюсси ещё с юных лет начал писать недурные стихи, посвящённые любви: о её величии, чистоте и радости, которую она, невзирая ни на что, приносит каждому смертному, сердце которого она удостоила своим посещением… Наш герой продолжал делать это и в более зрелом возрасте, невзирая на то, что к тому времени превратился в отпетого ловеласа, сделавшего рогоносцем не одного носителя знатного имени. Такой вот парадокс.

Что до владения холодным и огнестрельным оружием, то и здесь вскоре добрый молодец Луи оказался среди лучших. Правда, своим мастерством во владении оружием, особенно шпагой, молодой человек отнюдь не всегда пользовался в благородных и справедливых целях. Потому как ещё с ранней молодости он, будучи крайне вспыльчивым по натуре, обрёл репутацию задиры-фехтовальщика, готового драться из-за сущей чепухи. О нём метко кем-то, уж не помню точно кем, из его современников, было сказано, что – «…для него повод для ссоры мог уместиться на конце лапки мухи!». Действительно, однажды он умудрился затеять ссору из-за того, что не сошёлся во мнениях с собеседником – догадайтесь-ка из-за чего? Из-за узора на шторах! Перед таким поводом чтобы проткнуть человека шпагой просто меркнет ловкость литературного д'Артаньяна, который, помогая Арамису скрыть нежелательную для того огласки причину их ссоры, поведал благородному Атосу, что они «… поспорили из-за одного места в блаженном Августине, насчёт которого они не сошлись во мнениях». И достаточным удовлетворением для него была только смерть противника. Забегая далеко вперёд, чтобы не быть голословным, приведу Вам один факт из биографии Бюсси. В те времена, когда он уже был одним из самых доверенных лиц герцога Алансонского, младшего брата короля Франции Генриха ІІІ и, к вящему его восторгу, то и дело затевал дуэли со всеми мало-мальски важными придворными короля, в ответ на требование Генриха ІІІ помириться с противником, которого звали Сен-Фаль и который был в то время любимцем короля, он заявил что примирится с ним только тогда, когда тот умрёт от его шпаги. Уж тогда между ними будет мир – вечный! Вот так.

Годы шли… Юноша превратился в мужчину. И сделал, поначалу, правильный выбор, кому служить, как по мне. Он стал приверженцем герцога Анжуйского, будущего короля Франции Генриха III-го. И вполне верно служил ему.

А религиозные войны во Франции, в которых большинство её населения истинно просто потеряло голову, как точно отметил мудрый Агриппа д'Обинье, сменяли одна другую. И вот пришёл 1572 год. В августе месяце этого года произошло наиболее страшное и наиболее кровавое событие за всю историю междоусобиц во Франции. Наступила та самая Варфоломеевская ночь, которая, как говорится, стала «притчей во языцех». А также одним из символов несчастья и катастрофы. Как известно, фанатично настроенные католики в ночь на 24 августа 1572 года (день Св. Варфоломея) жестоко убили в Париже более 2000 гугенотов, которые прибыли на свадьбу одного из влиятельнейших представителей партии гугенотов Генриха Наваррского и принцессы французского королевского дома Маргариты Валуа (той самой «королевы Марго»). О причинах и истоках этого события написано в учебниках истории. Это, так сказать, общепринятая версия и её я не буду здесь пересказывать – она известна всякому, кто хоть мало-мальски интересуется историей. К тому же она отнюдь уже не бесспорна, как не раз уже показывали довольно многочисленные современные исторические исследования. Я лучше приведу здесь альтернативную версию произошедшего (которая лично у меня вызывает больше доверия, нежели «хрестоматийная»). Она, если и не совсем верна, то, во всяком случае, заслуживает внимания, ибо объясняет многое, если не всё.

Итак, причинами этого жуткого избиения были вовсе не ненависть Екатерины Медичи и, находившегося целиком под её влиянием, короля Карла IX-го к гугенотам, как всем нам вбивали в голову учителя истории в школе. Королева-мать, напротив, через своего слабовольного сына, не любя, мягко говоря (чего греха таить!) гугенотов, вела в то время очень даже примирительную политику по отношению к французским протестантам. Эта умная женщина, которая отнюдь не была таким чудовищем, каким её пытались и пытаются изобразить сейчас, понимала, что внутренние войны могут погубить французскую монархию, ослабив до крайности французское государство и сделав его лёгкой добычей алчных соседей. Недавние исторические исследования, проведённые современными французскими историками, главным виновником произошедшей резни называют короля Испании Филиппа II-го, которому очень не понравились планы вождя французских гугенотов, адмирала Гаспара де Колиньи. Этот исторический деятель, который к началу 1570-х годов представлял собой уже довольно слабую фигуру в политическом плане, лелеял планы по освобождению Нидерландов и, соответственно, тамошних протестантов от жестокого испанского владычества. Испанский король-фанатик, узнав об этом, решил, с помощью, фанатично ненавидящих всех гугенотов вообще и верхушку партии гугенотов во главе с Колиньи в частности, сторонников герцогов Гизов устранить опасного возмутителя спокойствия его королевского величества. И именно он выступил подстрекателем убийства верхушки (и только лишь!) гугенотов в Париже, когда почти все они собрались в Париже на «примирительную» свадьбу. Планировалось только это! Но как это часто бывает, «операция вышла из-под контроля». Парижская чернь (именно так только и можно называть основную массу участников произошедших зверств), пронюхав об этом, кинулась убивать всех подряд, узрев в этом прекрасную возможность обогатиться за счёт имущества убитых. Ну и заодно свести счёты с врагами – безразлично, были они гугенотами или католиками. Французский король же со своей матушкой, судя по всему, просто ничего не знали о предстоящем. Им, вообще, только выгоден был бы поход Колиньи, который бы значительно ослабил позиции гугенотов, поскольку свои войска адмирал планировал набрать исключительно из единоверцев.

А что же поделывал в это время наш герой – спросите Вы? А сеньор де Бюсси не терял времени даром! Он оказался ничем не лучше того «люмпен-пролетариата», который резал глотки несчастным гугенотам в Варфоломеевскую ночь в Париже. Возглавив шайку, набранных им самолично головорезов, в эту ночь «рыцарь без страха и упрёка» самолично прикончил двух своих кузенов из рода де Клермон, Антуана и Армана, которые были католиками, как и он, и с которыми он вёл длительные судебные тяжбы. Убив их, он, таким образом, завладел принадлежащими им замками. А по неподтверждённым слухам ловкач сумел спровадить на тот свет в ту страшную ночь даже не двух, а семерых своих близких родственников, сумев, таким образом, изрядно набить свои сундуки их добром…

Вот так-то. Свою шпагу (уже не мой!) герой поставил на службу своему кошельку! Где же благородство?! Где же честь?! Вот как оно было на самом деле…

Что же было дальше? Было же вот что.

Король Карл IX, невзирая на своё слабое здоровье, всё ещё довольно крепко сидел на троне. Генрих Анжуйский, который был гораздо способнее его во всех отношениях, как свидетельствуют исторические источники, разуверившись в том, что он займёт-таки вожделенный им трон, на котором его так хотела видеть его матушка, при её посредстве и одобрении (как же без этого – ведь именно она была истинной властительницей Франции тогда!), в 1573 году решил принять приглашение польской шляхты, которая, после смерти короля Сигизмунда II Августа, так и не смогла выбрать короля из своих рядов и решила пригласить на польский трон французского принца крови. Другие иностранные претенденты, среди коих были русский царь Иван IV Грозный, сын императора Священной Римской империи эрцгерцог Эрнест и шведский король Юхан II Ваза не подошли по разным причинам.

Правда, тогда одним из обязательных условий для избранника на польский трон была женитьба на сестре предыдущего короля, которую звали Анна Ягеллонка. Дама была очень умная и ещё не растерявшая всех остатков, но по возрасту годилась в матери Генриху. И хоть сей принц в то время был охвачен горячими чувствами к очередной из своих любовниц, очаровательной Марии Клевской, он всё же смирился с этим, видимо решив, перефразируя одно знаменитое изречение, относящееся к более поздним временам, что – «Варшава стоит страсти».

И вот, значительно укрепивший своё материальное положение, в декабре 1573 года Бюсси отправился в Польшу, сопровождая своего «патрона», в свите которого он был одной из самых значительных фигур. В Польше, во время весьма недолгого и не отмеченным никаким хоть сколько-нибудь важным историческим событием, правления Генриха Валуа (или по-польски Хенрика Валезы), он, как и король, не сделал ничего важного. Только что снова взялся за старое, став зачинщиком нескольких поединков с горячими польскими панами. Тех же, ведь, как известно, тоже было хлебом не корми, только дай с кем-нибудь сцепиться. Хотя бы и друг с другом. Из-за чего они, в конце-то-концов, и потеряли через 200 с лишком лет свою государственность. Упомянутые выше стычки, к счастью для нашего бесшабашного кавалера, ничем плохим для него не обернулись. И в июне 1574 года он покинул Польшу вместе с Генрихом, когда тот, прознав от австрийского императора Максимилиана (отца его соперника в выборах на польский престол), а также сразу после этого из письма любимой матушки, что его старший брат-король скончался. Считая французский королевский трон гораздо более лакомым куском, нежели польский, где король не имел никакой реальной власти, Генрих Анжуйский двинулся домой во Францию. Доверчивых польских шляхтичей, отправленных за ним в погоню и, всё же настигших его у самых границ Польши, он обманул обещанием, что вернётся назад через несколько месяцев, а во Францию едет только для того, чтобы назначить вице-короля. Держи карман шире, как говорится! Только Польша его и видала…

Генрих больше никогда не вернулся в Польшу, где ему совсем не по нутру было служить марионеткой в руках польского «ясновельможного панства». Он хотел реальной власти – абсолютной.

Генрих Анжуйский вернулся во Францию и 11 февраля 1575 года короновался в Реймсском соборе. А через два дня женился на Луизе де Водемон, герцогине Лотарингской, принцессы из могучего рода Гизов. Кстати сказать, с ней любвеобильный наследник французского и польского престолов успел закрутить роман ещё по пути в Польшу.

Тут, казалось бы, и должно было начаться прекрасная жизнь молодого богатого красавца кавалера де Бюсси… Но этого не произошло! Наш герой пал жертвой чар прекрасной королевы Марго. Брак её с Генрихом Наваррским был только политическим союзом. И она и её супруг посему, не испытывая друг к другу совершенно никаких нежных чувств, ничтоже сумняшеся заводили и имели множество любовников и любовниц. Одним из фаворитов Маргариты Наваррской и стал Луи де Клермон. А она, зная, что её самый юный и самый любимый брат, Франсуа, герцог Алансонский, нуждается в верных людях, переманила его на службу к тому.

Теперь оставим на некоторое время в покое бравого Бюсси и познакомим Вас с той дамой, которую Дюма избрал в качестве прообраза прекрасной Дианы де Меридор.

Звали её Франсуаза. И была она родом из семьи де Маридор, как Вы уже узнали из маленькой биографической справки, приведённой мною вначале моего рассказа. Родилась Франсуаза в замке Фресслоньер, в провинции Анжу, в 1555 году. Её портрет ничем не напоминает описание той прелестной девушки, которую Александр Дюма сделал главной героиней романа, а также и тех белокурых красавиц-актрис французского, российского и прочих кинематографов мира, которые воплощали её образ на киноэкране в разные годы ХХ столетия. В 1573 году её выдали замуж за некоего Жана де Косме. Кем был её первый супруг, я так и не смог узнать. Может он был одним из тех, кого наши известные писатели-юмористы Ильф и Петров окрестили «захолустными Антиноями». А может, был немолодым владетельным сеньором, которому было скучно коротать свою провинциальную жизнь в одиночестве и который был достаточно богат, чтобы купить себе молодую прелестницу-жену… Впрочем, это неважно, потому что уже через год Франсуаза овдовела. А ещё через год стала супругой Шарля де Шамба, графа де Монсоро. Брак был по любви. Не было никакого шантажа и обмана. И граф был вовсе не немолодым человеком, каким его всегда показывали в кинофильмах-экранизациях романа. Он был ровесником Бюсси. А вот был ли таким красавцем как тот (что ни говори, а этого у главного героя прекрасного романа и моего малоинтересного рассказа не отнимешь!) – на этот вопрос я затрудняюсь ответить, друзья. Прижизненных изображений графа я не нашёл, как не пытался. Поэтому вместо его физиономии представляю Вам возможность (с многочисленными извинениями, разумеется) ознакомиться с его родовым гербом.

Граф был весьма честолюбив и жаждал высокого положения и славы. Смерть его близкого родственника Жана де Монсоро, губернатора Сомюра, которая упрочила его материальное положение, а также рвение, которое он проявил, приняв участие в религиозных войнах во Франции, позволили ему выделиться из массы подобных ему искателей славы и богатства. Он попался на глаза герцогу Алансонскому, который сделал его своим камергером, а потом выхлопотал ему у своего старшего брата, только-только ставшего королём Франции и тем самым выхватившим у него из рук корону, которую тот уже считал своей, место главного ловчего (устроителя всех королевских охот). Очевидно, сей двуносый (его нос был так солиден, что казалось на лице у него их целых два!) и двуличный принц хотел иметь своё доверенное лицо при короле.

Что же сделал Шарль де Шамб, узнав, что ему предстоит разлука с молодой супругой? Он решил взять её с собой в Париж. А прекрасный замок Монсоро, который сохранился до наших времён, должен был на время лишиться чести быть уютным семейным гнёздышком для счастливых новобрачных.

Граф Монсоро привёз супругу в Париж. Но им для его молодой супруги была уготована роль отнюдь не просто хозяйки его нового парижского дома. Он решил устроить её на работу. И на работу не простую, а такую, что это только упрочит его положение при дворе. Не куда-нибудь, а в «летучий эскадрон» королевы-матери Екатерины Медичи. Это было то ещё решение влюблённого мужа! «Летучий эскадрон» – это была отнюдь не некая элитная кавалерийская часть, подчинявшаяся королеве-матери. Так назывался отряд фрейлин Ея Величества (числом около 200), куда принимали самых красивых, хитрых, ловких и (главное условие!) бесстыдных девиц из многих знатных семейств Французского королевства. Фрейлины сего «эскадрона» занимались тем, что или совращали интересующих королеву важных личностей, вращающихся при дворе короля Франции, во время любовных утех, выведывая у них все то, что интересовало их «патронессу», или, обещая им неземное счастье в браке с ними, склоняли колеблющихся или даже явных недругов королевской партии на сторону короля, а значит и Екатерины.

Как говорится, известно какой репутацией пользуются слепые мужья. Но кем же тогда считать мужей, которые сознательно определяют своих жён на такую «работу»?! Да-а-а… Времена и нравы были ещё те…

Оставим пока эту оригинальную (хотя может совсем наоборот – вполне заурядную как для тех времён?) супружескую чету пока в покое и вернёмся к Бюсси д'Амбуазу и его новым проделкам. А также расскажу об ещё одной исторической личности, что сыграла немаловажную роль во времена правления королей Генриха ІІІ и Генриха ІV.

Итак, правление Генриха ІІІ началось. Его младший брат Франсуа, герцог Алансонский, разъярённый тем, как его братец ловко украл у него корону Франции, воспылал к нему тайной ненавистью и только и думал о том, как досадить ему. Был он труслив, подл и двуличен. О нём некто из его современников, оставшийся неизвестным, сложил меткую эпиграмму, точно отображающую его характер:

«Господа, не глядите косо
На Франсуа и его два носа:
Ведь по праву и по обычаю
Два носа под стать двуличию.»

Герцог стал подстрекать Бюсси к тому, чтобы тот устраивал ссоры с миньонами короля. Того, разумеется, долго упрашивать не пришлось! Наш бретёр стал зачинщиком нескольких дуэлей с приближёнными короля.

Одной из них была, уже упомянутая мною дуэль с любимцем короля Сен-Фалем, с которым Бюсси, по его словам, был готов помириться только после того как отправит его к праотцам. И на свадьбе ещё одного королевского любимца, графа де Сен-Люка, с описания которой и начинается роман «Графиня де Монсоро», он устроил такой скандал, что сам новобрачный вместе со своими друзьями были готов перерезать ему глотку…

Герцог Алансонский отнюдь не оставлял надежд на то, чтобы занять французский трон. В те смутные времена всякое могло произойти. Ведь уже два его старших брата успели побывать королями Франции и уйти в мир иной ещё совсем молодыми из-за болезней, которыми как-будто Господь покарал грешный род Валуа. Почему бы не случиться такому и в третий раз? И почему бы не помочь естественному ходу событий? Хитрому Франсуа было не привыкать участвовать в заговорах против королей Франции. Ведь принимал же он участие в заговоре против Карла ІX, из которого он вышел сухим из воды, после его раскрытия, подло предав своих верных соратников Ла Моля и Коконнаса. На сей раз герцог решил заручиться помощью протестантов. Такое в те времена было сплошь и рядом. «Париж стоил мессы», как метко выразился преемник Генриха ІІІ на французском троне. Для достижения власти можно было переступить через свои религиозные взгляды. Что Франсуа было сделать тем проще, потому как вряд ли такого человека как он можно было назвать истинно верующим христианином, скорее свосем наоборот… Чтобы заслужить доверие вождей гугенотской партии их благодарность, он велел Бюсси организовать побег Генриха Наваррского из Лувра, где в то время тот фактически был пленником короля, находясь под домашним арестом. Бюсси блестяще выполнил приказ своего покровителя, обманув стражу королевского дворца и сумев вывезти оттуда будущего основателя династии Бурбонов. Всё было в точности до наоборот в сравнении с тем, что писатель написал в своём романе! Произошло это в 1576 году. Франсуа решил не останавливаться на этом и вместе с Генрихом Наваррским повёл военные действия против Генриха III. И весьма успешно! Король вынужден был пойти с ними на «мировую». И 6 мая 1576 года был подписан «Эдикт в Болье», провозгласивший примирение католиков и гугенотов и признание за последними права на свободу вероисповедания.

Но Генрих III тоже был «не лыком шит»! Потерпев поражение на полях сражений, он решил отыграться в другом. Пустив в ход свою хитрость (сам не был обделён способностями в этом отношении), он предложил своему младшему брату титул герцога Анжуйского, который носил сам когда-то. А также всю полноту власти над этой, одной из богатейших провинций Франции. Перед таким лакомым куском тот не смог устоять и заглотнул соблазнительнейшую наживку, перейдя в стан сторонников брата-короля.

Новоиспечённому герцогу Анжуйскому следовало теперь обустраиваться на новом месте. И он назначает Бюсси д'Амбуаза, которому всецело доверял, губернатором Анжу. Столицей этой прекрасной провинции является город Анжер, в котором по сю пору сохранился прекрасный готический замок.

Теперь оставим, в свою очередь кавалера де Бюсси в покое в его новой анжерской резиденции, где он входит в курс всех анжуйских дел, и расскажем Вам о том историческом лице, о котором Вам уже обещано было рассказать.

Это никто иной, как Шико – один из самых симпатичных героев романа, которого, в отличие от большинства других персонажей, Дюма показал довольно близко к правде. Настоящее имя его, как Вы уже знаете, если имели терпение дочитать до этих строк: Жан-Антуан д’Англере. Шико же – просто прозвище. Означает – обломок зуба. Видно, его он получил, после того как лишился одного из своих великолепных зубов. Небось, не иначе, как отпустил свой очередной каламбур, а обиженный, видать, был сердит… Хотя, скорее всего, я ошибаюсь. Этот дворянин, кроме всех прочих достоинств, которыми его не обделила природа, обладал незаурядным умом. Поначалу он служил под началом маркиза де Вилара, тоже принимал участие в религиозных распрях во Франции. Участвовал в Варфоломеевской ночи в Париже, где, по слухам, принимал участие в убийстве Франсуа де Ла Рошфуко, одного из лидеров гугенотов. Правда с годами его религиозная нетерпимость стала слабее и он стал приверженцем религиозной терпимости. Генриху III он служил ещё с тех пор, как тот был ещё герцогом Анжуйским. Генрих действительно спас его от преследований герцога Майеннского из дома де Гиз. Такого врага молодой Жан-Антуан, очевидно, приобрёл на службе у маркиза Вилара, который приходился тестем этой низкой личности. Как знать, может причиной вражды Шико и герцога Майеннского, (которая по версии Дюма закончилась великолепной поркой герцога шутом после неудавшегося заговора Гизов против короля в аббатстве Св. Женевьевы) была не какая-нибудь провинциалка, а сама Мадлен Савойская, супруга герцога? Кто знает…

Шико поначалу стал для своего господина и покровителя чем-то вроде живого хранилища информации, которую ни в коем случае нельзя было доверять бумаге. Вот такую имел молодой человек уникальную память. А когда Генрих стал королём, занял, благодаря своему острому уму и развитому чувству юмора место королевского шута. Хотя шутом, по большому счёту, он не был. Благодаря своим незаурядным способностям и предоставленному ему праву говорить королю всю правду, не опасаясь за то, что его голова может слететь за это с плеч, он стал эдаким «тайным советником» короля. И дал королю немало дельных советов, совершено справедливо величая себя «Шико Первым». А шутами были многие его современники, которые из-за своего высокого происхождения и близости к сильным мира того, мнили себя очень важными и полезными людьми. После гибели Генриха ІІІ, он перешёл, в том же качестве шута-советника, на службу к Генриху ІV Наваррскому, который его очень ценил.

У Шико, верно, было множество знакомцев похожих как две капли воды на Горанфло. Он очень любил жизнь и старался взять по максимуму от её щедрот, на которые она мало к кому не скупа в этом мире подсолнечном. Он любил хаживать в парижские и провёл там немало весёлых вечеров в обществе развесёлых забулдыг самого разного происхождения и, как говорится, социального положения.

Жизнь его закончилась преждевременно. При осаде Руана в 1591 году он пленил графа Анри де Шалиньи, который приходился роднёй Гизам, тем самым в каком-то смысле, отомстив им. На его беду пленник оказался очень уж сердит и ударил Шико эфесом шпаги по голове после того, как тот, введя его Генриху ІV, шутя назвал его «лучшим подарком» королю. Так он стал жертвой своей же остроты, которая стала последней в его жизни.

И приведу здесь, чтоб немного Вас поразвлечь, несколько его знаменитых острот.

Когда Александр Фарнезе, герцог Пармский, один из самых влиятельных испанских вельмож тех времён прибыл во Францию, Шико сказал королю:

«Друг мой, вижу все, что бы ты ни делал, ни к чему не приведет, если не станешь или не притворишься католиком». В другой раз: «Верь мне, пошли равно ко всем чертям, если то будет надобно, и папистов, и гугенотов, только бы тебе спокойно владеть королевством Французским. Ведь ваши братья, сказывают, притворяются будто чему-то верят.»

Своему последнему сюзерену, Генриху ІV он же как-то сказал:

«Не удивительно, что столько людей бегают как собаки за королевским титулом: оно стоит труда. Трудишься час в день и точно знаешь, что тебе есть чем прожить целую неделю, и можно обойтись без соседской ссуды. Но ради Бога, опасайся попасть в руки Католической лиги, они с тобой управятся как с жареной колбасою, велят нарисовать над твоей виселицей французский и наваррский гербы и надпишут: „Здесь ему самое место“.»

Что ж вернёмся к Бюсси и Франсуазе. Им уже пора, наконец, встретиться! Первая их встреча произошла на приёме в герцогском замке, в Анжере в 1576 году, куда эта дама успела вернуться, пробыв при дворе всего несколько месяцев и, очевидно, не оправдав доверия Екатерины Медичи. На том приёме новый губернатор не обратил внимания на Франсуазу. Почему? Думаю, ответ очевиден, если взглянуть на её портрет. Бюсси увлёкся первыми красавицами провинции, наставив немало рогов их мужьям. В перерывах между развлечениями, стычками с разгневанными рогоносцами, а также разными интрижками, которых на его счету становилось всё больше и больше, бравый губернатор успел обложить тяжелыми поборами простой народ и жестоко подавлял всякую его попытку взбунтоваться. Как видим, правителем он оказался тоже никудышным. Так прошло два года. Такая жизнь ему уже начала приедаться, как вдруг судьба его снова сделала непредсказуемый поворот, которыми был так богат его жизненный путь.

Его «патрону», герцогу Анжуйскому, который жаждал власти хоть над каким-нибудь мало-мальски значительным государством, неожиданно «улыбнулась» удача. Он был приглашён штатгальтером Нидерландов Вильгельмом Оранским в качестве компромиссной фигуры на «пост» правителя Фландрии. Герцогу были предложены титулы герцога Брабантского и графа Фландрского. Он, конечно же, согласился! Брат его, хоть и не имел детей, но крепко сидел на троне и Франсуа Анжуйский мог оставаться наследником французского престола до старости…

Надо было собирать войско для похода. Поручено это было, конечно же, верному соратнику, его превосходительству, губернатору Анжу! А также ему было присвоено звание главнокомандующего.

И начался поход… Правда, участие в нём Бюсси оказалось весьма кратковременным. Он оказался никудышным полководцем. В лагере французских войск при нём царил полный беспорядок и наблюдалось почти полное отсутствие дисциплины. Сам он отметился только дуэлью с командиром одного из подчинённых ему же полков. Ему, видите ли, не понравился штандарт полка… Он снова был «в своём репертуаре»…

Герцог, раздражённый всем этим, отослал, потерявшего его доверие Бюсси, обратно в Анжер. Забегая вперёд во времени, расскажу о том, чем закончилась «фландрская эпопея» этого неудачливого отпрыска династии Валуа и как закончил он свою жизнь. Он так и не стал властелином Фландрии. Пытался обрести и упрочить над ней свою власть, но ничего из этого не вышло. В 1583 году, после того, как он предпринял неудачный штурм Антверпена и почти всё его войско погибло, герцог бежал во Францию. Все эти неудачи окончательно подкосили его и без того некрепкое здоровье. В начале 1584 года он скончался от туберкулёза на руках у своей любимой матушки. Его смерть означала, что наследником французского престола стал Генрих Наваррский. Он приходился роднёй Генриху ІІІ аж в 21-м колене. Корона должна была перейти в другой род. Так и случилось через десять лет. Эпоха правления династии Валуа заканчивалась…

Уж скоро конец моему рассказу… Но перед тем, как завершить его, сделаю ещё одно отступление.

Мне хочется рассказать о так называемой дуэли миньонов, произошедшей весной 1578 года. В романе «Графиня де Монсоро» она является органичной частью повествования. Друзья Бюсси, сторонники герцога Анжуйского, узнав, что он подло убит, не зная правды, решают биться насмерть со своими противниками, миньонами короля, считая их виновниками этого преступления. На дуэли гибнут все, кроме одного из анжуйцев, барона д'Антрагэ.

В реальности и тут всё было так, так, так, да немножечко не так… Во-первых, дуэль была не между миньонами короля и сторонниками герцога Анжуйского. Миньоны должны были драться с «гизарами» (сторонниками герцога Гиза). И повод для дуэли был вовсе не в разности их политических взглядов. Просто миньон короля граф де Келюс и «гизар», барон д'Антраг, оказались любовниками одной и той же дамы и когда первый узнал о втором, то в его присутствии пошутил насчёт добродетели их «общей» любовницы, что тому крайне не понравилось и он вызвал Келюса на дуэль. Секундантами Жака де Леви, графа де Келюса были Луи де Можирон, маркиз д'Ампуи и Ги д'Арсе, барон де Ливаро. Секундантами Шарля де Бальзака, барона д’Антрага, были Франсуа д’Эди, виконт де Рибейрак и шевалье Жорж де Шомберг, который был миньоном короля. Как видим Дюма погрешил против истины не только относительно причины дуэли, политической принадлежности противников любимцев Генриха ІІІ, но и насчёт состава «противоборствующих сторон».

Драться должны были только Келюс и д'Антраг. Секундантам в те времена полагалось приложить все усилия, чтобы примирить противников. Это было бы тем более кстати в данном случае, потому что за два года до этого Генрих ІІІ своим указом, подписанным в Блуа, строжайше запретил, как и кардинал Ришелье через 50 лет, дуэли между дворянами, мудро узрев в них угрозу ослабления монархии. Но усилия, прилагаемые к достижению этой цели де Рибейраком, почему-то крайне разозлили де Можирона, и он кинулся на него с обнажённой шпагой. Они одновременно пронзили друг друга насмерть. Правда, Рибейрак умер только на следующий день. Шомберг и Ливаро, видя такое, были вынуждены обнажить шпаги. Их бой закончился тем, что де Шомберг, заколотый де Ливаро, с последним вздохом сумел обрушить на голову того сокрушительный удар. Не взирая на тяжёлую рану, тот смог поправиться через шесть недель. А что же зачинщики дуэли? Келюс, будучи приверженцем фехтования одной шпагой, которое всё больше входило в моду, не захотел драться кинжалом. Он рассчитывал, что д’Антраг, как благородный человек, отбросит свой кинжал. А тот этого делать не стал. Результат их поединка был плачевным для Келюса – он получил в общей 19 ударов кинжалом д’Антрага. А тот отделался только царапиной на руке. Но Келюс выжил и жить бы ему ещё долго, если б через месяц ему, только немного оправившемуся от ран, не пришла в голову идея прокатиться на лошади. Едва зажившие раны открылись и он скончался на руках у Генриха ІІІ. Король был неутешен, потеряв своих любимцев Келюса и Можирона. Он приказал воздвигнуть над их могилой великолепный памятник.

С тех пор во Франции на дуэлях секунданты получили право участвовать в них, при условии их горячего желания, разумеется.

А теперь, наконец-то, я перехожу к заключительной части своего повествования.

Вернувшись в Анжер, Бюсси отчаянно захандрил. Жизнь опять сделала поворот и теперь, уже, судя по всему, в плохую сторону… И вот тут произошла вторая, роковая для него, как показало будущее, встреча с Франсуазой де Монсоро. Он повстречал её на одной из прогулок, которую сея дама совершала в окрестностях Анжера. Бюсси очень хотелось отвлечься. Любовная интрига была бы для него в этот момент лучшим выходом. И поскольку подходящей пассии в Анжере в этот момент для него не сыскалось, он решил, как говорили в те времена, поволочиться за Франсуазой. А та, заскучав в отсутствии мужа, решила принять его ухаживания. Их связь продолжалась почти год. И закончилась трагически для графа Луи. В одном из писем к человеку, которого он считал своим другом, он похвастался тем, что «…подстрелил лань главного ловчего». Сей дворянин, как и Шико, тоже был не промах в исскустве сочинять меткие каламбуры. Адресат передал письмо герцогу Анжуйскому, а тот – королю. Причиной такого поступка покровителя Бюсси была вовсе не ревность герцога (он не был даже знаком с Франсуазой), а, очевидно, то, что тот много знал о его тёмных делишках. Ну и неудачи Бюсси во Фландрии он тоже не захотел, видно, «сбрасывать со счетов». Король же ненавидел Бюсси за его связь с нежно любимой им, его сестрой Маргаритой. Также, король не мог простить Бюсси того, что он покинул его, и стал приспешником его брата. Потому он, ничтоже сумняшеся, передал письмо мужу-рогоносцу. А тот, до глубины души оскорблённый вышеозначенным каламбуром (супружеская измена в те времена была в порядке вещей и причиной гнева графа никак не могла стать), примчался домой и, угрожая супруге расправой, заставил её написать письмо любовнику, в котором велел ей пригласить Бюсси в другой их замок – Кутансьер. Видимо, не хотел марать стены родового замка его кровью. Бюсси прибыл на встречу с графиней, не подозревая, что в замке его уже поджидает шайка из 15 отборных головорезов во главе со злым муженьком. Как только он въехал в замок, ворота за ним захлопнулись, охотники набросились на того, кого они, из-за своего количества, посчитали лёгкой добычей.

Но не тут-то было! Бюсси дрался, как лев и сумел уложить половину напавшей на него шайки. Монсоро, совсем как в романе, прятался за спинами своих головорезов. И тут Бюсси не повезло снова. В последний раз в его жизни… При одном из выпадов у него сломалась шпага. Он, воспользовавшись секундным замешательством в рядах врагов, бросился к окну. И в этот момент «храбрец» Монсоро бросился и нанёс ему удар кинжалом в спину.

Вот так и закончилась жизнь героя прекрасного романа Дюма и моего жалкого рассказа…

Мне остаётся только сказать ещё несколько слов.

Не взирая на то, что граф Монсоро уличил свою жену в неверности, после смерти Бюсси они помирились и родили шестерых детей, прожив долгую, но уж, простите не знаю, счастливую ли жизнь… Граф даже гордился тем, как он расправился с врагом. И высшее общество даже считало его героем!

Напасть на одного человека вдесятером или сделать свою жену, прошу прощения за грубое выражение, потаскухой – это было весьма почётно и разумно тогда. О времена, о нравы! Плохие Вы были…

Какой же вывод ты, автор этого рассказа, можешь сделать, исходя из всего вышеописанного, может захочется спросить Вам?

Ведь настоящий Бюсси оказался вовсе не рыцарем без страха и упрёка. Не герой… Не «благородная шпага»…

Увы…