Одиссея адмирала Моргана и удачи полковника Блада

Вступление

«Пятнадцать человек на сундук мертвеца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!»

Эти слова знакомы всем людям, которые с детства увлечены приключенческой литературой. Кто в детстве полюбил этот жанр, тот никак не мог не прочитать хотя бы одну книгу, повествующую о грозных морских разбойниках. Многие писатели посвятили своё время теме пиратства. И мы теперь читаем и перечитываем их прекрасные романы о «рыцарях весёлого Роджера», написанные в разные эпохи истории человечества.

Достойное место в этом внушительном ряду занимают произведения, вышедшие из-под пера известного английского писателя Рафаэля Сабатини. Одним из самых лучших его романов о корсарах является «Одиссея капитана Блада». В этой статье вы узнаете о людях, ставших прообразами благородного корсара капитана Питера Блада – главного героя этого одного из лучших произведений в жанре приключенческой литературы.

История «корсарского адмирала» Генри Моргана

С кого же был «списан» Питер Блад? Вроде бы всё просто. И ответ на этот вопрос можно найти в самом романе. Отважный капитан за свои заслуги назначается губернатором Ямайки. И тот, кто отдаёт такое приказание (новый губернатор английской Вест-Индии, лорд Уиллогби), аргументирует своё решение тем, что этот пост уже был когда-то доверен знаменитому корсару Генри Моргану. Но всё не так просто и Генри Морган – не единственный прообраз главного героя «Одиссеи капитана Блада». Информация о втором историческом лице, факты биографии которого были также использованы Рафаэлем Сабатини при написании романа, будет приведена дальше.

Итак, вот краткая биография Генри Моргана. Генри Морган родился в 1635 году в Уэльсе, на западе Английского королевства, в Ллангримни, пригороде Кардиффа. Отец его, Роберт Морган, был небогатым землевладельцем. О ранних годах жизни будущего грозного корсара информации нет почти никакой. У Роберта Моргана был родной брат Эдвард, который ещё в ранней молодости отправился в английские колонии в Вест-Индии и весьма преуспел на тамошних плантациях. Юноша просто горел желанием пойти по стопам дяди и, когда ему исполнилось 18 лет, сбежал из дому, поступив юнгой на корабль, идущий на остров Барбадос в Вест-Индии, который с 1605 года был английской колонией. Но, по прибытии на остров, он был вероломно продан в рабство на барбадосские плантации своим же капитаном и вынужден был долгих пять лет отрабатывать тяжким трудом те деньги, что были заплачены за него купившим его плантатором. В 1658 году, когда Генри было уже 23 года от роду, он наконец-то получил свободу и отправился на Тортугу – одну из главных «цитаделей» пиратов Карибского моря.

Карта Тортуги, ХVII-й век.

История умалчивает, чем он занимался следующие 6 лет. Без всяких сомнений, в эти годы Генри набирался «опыта» в разных пиратских шайках.

В 1664 году, получив достоверные и чрезвычайно важные для него сведения о том, что его дядя, Эдвард Морган, по указу короля Англии Карла ІІ, назначен вице-губернатором Ямайки, Генри тотчас же отправился туда. Дядюшка, хоть и основательно подзабыл своих родственников из Уэльса, оказался рад племяннику и дал ему, в ответ на его горячую просьбу, денег на покупку небольшого парусника. Генри Морган, став капитаном и набрав себе команду, как бы это поточнее сказать, решил продолжать «делать корсарскую карьеру». Ямайка в середине ХVII века, как и Тортуга, была одной из основных «баз» корсаров Карибского моря. В Порт-Ройале, столице Ямайки, из кораблей корсаров была создана целая эскадра, которой командовал старый морской волк, голландец Эдвард Мансфельд, находившийся в непосредственном подчинении у губернатора и имевший чин адмирала.

Молодой Морган начал своё командование пиратским кораблём с того, что в 1665 году, объединившись с двумя другими такими же, как он, «начинающими» капитанами, Моррисом и Джекманом, принял самое деятельное участие в нападении их общей флотилии на испанские шаланды, гружённые ценным кампешевым деревом – у юго-восточного побережья Мексики. Первый рейд оказался удачным и молодые корсары, окрылённые успехом, принёсшим им их первую добычу (которая, впрочем, досталась им довольно легко), принимают решение напасть на испанский городок Сан-Хуан-де-Вильяэрмоса, расположенный почти в тех же местах, где состоялся дебют Моргана и его «собратьев по оружию».

Морган «сотоварищи» весьма здраво рассудили, что нападать на богатые испанские селения и города, куда как выгоднее, нежели нападать на одиночные испанские корабли. Сан-Хуан-де-Вильяэрмоса был довольно легко взят отрядом корсаров, высадившихся с кораблей Моргана, Морриса и Джекмана и подошедших к нему по суше после недолгого пешего перехода. Жители города не озаботились защитить его хоть какими-то укреплениями, считая, что находятся в полной безопасности, раз от берега их отделяет немаленькое расстояние. Корсары захватили, без особых хлопот и потерь, немалую добычу в городке и, полностью разорив его, отправились в обратный путь. Но, уже при подходе к стоянке их кораблей, «джентльмены удачи» попали в засаду, которую им устроили испанцы. Отряд в составе 300 мушкетёров был послан испанскими властями, чтобы наказать наглых грабителей. Но, увы для гордых кастильцев, порох в их мушкетах отсырел и корсары, кинувшись на них в рукопашную и, будучи гораздо более лучшими бойцами, прорвались через их строй к своим кораблям, после чего ушли в море.

После этой операции пиратская флотилия Моргана, Морриса и Джекмана направилась на юг, к побережью Гондураса, где захватила испанский порт Рио-Гарта, где находился богатый рынок. Там тоже была захвачена большая добыча. Судьбу Рио-Гарты вскоре разделил городок Трухильо, находящийся на том же побережье. А после захвата и разграбления Рио-Гарты Генри Морган предложил компаньонам напасть и захватить город Гренаду. По сведениям полученным Морганом от местных индейцев, ненавидящих жестоких завоевателей-испанцев, в ней можно было взять куда как большую добычу, нежели в предыдущих успешных операциях его отряда. Гренада находится не на побережье моря, а вдали от него, на берегу реки Сан-Хуан, в месте её впадения в озеро Никарагуа.

Пиратский отряд в количестве 100 человек, проделав шестидневный путь по вышеупомянутой реке, без особых помех захватил Гренаду, гарнизон которой не ожидал нападения и потому не смог оказать серьёзного сопротивления. Больше двух недель корсары грабили Гренаду, которая оказалась настоящей сокровищницей. После чего без приключений вернулись на побережье и отплыли на Ямайку. Загадочным образом весть об успехах Моргана и его товарищей достигла Порт-Ройала гораздо раньше их возвращения туда. И посему, когда корабли флотилии вошли в порт, их встречали, как триумфаторов, а адмирал Эдвард Мансфельд, впечатлённый успехами Генри предложил ему стать его заместителем, эдаким пиратским вице-адмиралом. Удачнейший во всех отношениях для молодого вожака корсаров 1665 год закончился.

В январе следующего 1666 года Мансфельд вывел в море свою пиратскую эскадру. Он решил начать этот год с нападения на испанский остров Санта Каталина. Но, увы, взять на Санта Каталине оказалось почти нечего. Команда моргановского корабля даже едва не взбунтовалась по этой причине, и адмирал решил, от греха подальше, отправить Моргана обратно на Ямайку.

Там Генри Морган решил не терять времени попусту и занялся обустройством семейных дел. Молодой капитан решил жениться. Его избранницей стала родственница его уже покойного дядюшки Эдварда, некая Елизавета Морган, которая недавно прибыла на Ямайку, и которую дядюшка перед смертью успел сделать своей наследницей. Морган, став почтенным отцом семейства, даже приобрёл вблизи городка Чеплтон на Ямайке усадьбу площадью 850 акров. Это место по сию пору носит название «Долина Моргана».

Вскоре на Ямайку вернулся Мансфельд со всей эскадрой. Но когда он попытался вызвать к себе своего помощника для продолжения службы, то разыскать его не смог, как не пытался. Морган попросту исчез куда-то на несколько месяцев. Где он пребывал и чем занимался всё это время – история умалчивает. Но, как только, весьма раздосадованный исчезновением своего подчинённого, начальник покинул Ямайку, зачем-то решив посетить Тортугу, тот, как ни в чём не бывало, объявился в Порт-Ройале, заняв место доверенного лица при губернаторе Томасе Модифорде, которому его всё тот же добрейший дядюшка Эдвард успел порекомендовать в своё время.

А когда через несколько месяцев с Тортуги пришло известие о смерти Мансфельда, который, по слухам, был отравлен, губернатор назначил своего верного доверенного на его место. Так в 32 года Генри Морган стал пиратским адмиралом.

Наступил 1668 год. Собрав флотилию из 12 кораблей, команды которых имели общую численность до 700 человек, Генри Морган повёл её на Кубу. Теперь его целью был захват богатейшего города Пуэрто дель Принсипе. Высадившись на берег, пираты, снова оказавшись в меньшинстве, разбили отряд испанцев, который вышел из города, чтобы уничтожить дерзких разбойников. А город был разграблен корсарами подчистую. В нём было чем поживиться! Также, в качестве выкупа за сохранение города, корсары получили от горожан 500 голов скота.

Вернувшись на Ямайку и пополнив потери своих команд, понесённые ими в рейде на Кубу, Генри Морган объявил следующей целью испанский город Пуэрто-Бельо, который находился на атлантическом побережье Панамского перешейка. Этот город был известен тем, что сюда свозили серебро и золото из рудников Чили и Перу, после чего здесь раз в году устраивалась «золотая ярмарка», известная во всей Вест-Индии. Пуэрто-Бельо был хорошо укреплён: его охраняли и с моря, и с суши два сильных форта с большими гарнизонами солдат.

Тут молодой корсарский адмирал решил действовать хитростью. Отряд корсаров скрытно высадился на берег ночью и, внезапно напав на прибрежный редут, охранявший подступы к фортам с моря, взорвал его. Гарнизон первого форта, ошеломлённый таким манёвром пиратов, не смог оказать серьёзного сопротивления и форт был взят ещё до полудня. После чего, согнав остатки его гарнизона вместе с захваченными в плен жителями близлежащих окрестностей и монахами расположенного поблизости монастыря в одну кучу, корсары погнали это человеческое стадо ко второму форту, прикрываясь им от огня. Хоть защитники форта не щадили своих, расстреливая их из пушек и мушкетов, пираты заставили несчастных приставить лестницы к стенам форта и, взобравшись по ним, забросали гарнизон специально заготовленными гранатами. Форт был взят и лихие ребята Моргана ворвались в город.

Две недели победители грабили город. Они не останавливались даже перед пытками, чтобы не упустить ни монеты, ни какой-нибудь мелкой золотой или серебряной «побрякушки» из имущества горожан. Добыча победителей составила сумму в 100000 испанских реалов. Также удачливые «джентльмены удачи» отобрали у оставшихся в живых жителей всё продовольствие, фактически оставив их умирать с голоду, после чего, довольные и пресыщенные, отплыли на Ямайку.

После возвращения домой Морган, к вящему своему удивлению, получил письмо от губернатора Панамы – значительного испанского города, расположенного на тихоокеанском побережье Панамского перешейка. Должностное лицо столь высокого ранга, потрясённое до глубины души долей Пуэрто-Бельо, хотело знать – с помощью какого же это чудодейственного оружия корсары смогли так быстро овладеть столь мощной крепостью?! В ответ Генри Морган выслал ему охотничье ружьё и патронташ (по другой версии – пистолет) и написал пару строк к подарку, в которых торжественно пообещал, что не позже, чем через год он навестит Панаму со своей флотилией и лично научит незадачливого губернатора пользоваться этим оружием, раз он по сю пору так и не смог овладеть этой наукой.

Но пока у адмирала Моргана были другие планы. Он наметил следующую цель – город Маракайбо, находящийся на берегу одноимённого огромного пресноводного озера, соединённого с морем узким проливом, у входа в который был расположен порт Гибралтар. В рейд адмирал планировал отправиться в 1669 году. Он снова стал собирать свой флот и пополнять команды кораблей. И очень кстати для него, в конце уходящего 1668 года в бухту Порт-Ройала зашёл английский корабль «Оксфорд», вооружённый 36 мощными орудиями. Командовал им опытный капитан, Эдвард Коллиер. Его величество, король Англии Карл ІІ, прислал его для усиления ямайской эскадры. Губернатор Ямайки Томас Модифорд приказал Коллиеру поступить под командование к Генри Моргану. В честь такого приятнейшего для него события молодой и успешный адмирал организовал на «Оксфорде» пирушку, но которая, увы, закончилась очень скверно для многих её участников. Корсары Моргана из его свиты, «набравшись» ямайского рому и прочих местных и неместных горячительных напитков, устроили пальбу из мушкетов, и шальная пуля угодила прямо в крюйт-камеру. «Оксфорд» взлетел на воздух! Погибли почти все, кто находился в этот момент на его борту. Морган и Коллиер выжили чудом. Их и ещё несколько человек, на их счастье, вышвырнуло взрывом в море через окна каюты на корме «Оксфорда», где они пили «за встречу». Пришедши в себя после случившегося, Генри Морган продолжил подготовку к походу на Маракайбо. И весной 1669 года флотилия из 8 кораблей, на которых было больше 600 пиратов, выступила в поход.

И Гибралтар и Маракайбо были взяты без особых хлопот. Но, увы – добыча, которую пираты захватили в этих городах, оказалась очень скудной! Чрезвычайно раздосадованный этим адмирал велел возвращаться назад. Но, к их пренеприятнейшему изумлению, корсары обнаружили, что выход в море блокирован испанской эскадрой под командованием дона Алонсо дель Кампо-и-Эспиноса, в составе трёх мощных галеонов. Дон Алонсо потребовал вернуть всё награбленное, отпустить пленников, которых корсары захватили в городе Маракайбо с целью получения за них выкупа, и тогда он, якобы, свободно пропустит корсарскую флотилию в море.

Хоть положение и казалось безнадёжным, поскольку выход из озера также «прикрывался» огнём сильного форта, но всё же люди Моргана единогласно решили, что лучше попытаться прорваться и погибнуть, чем добровольно отдать себя в руки вероломных и жестоких испанцев. По приказу Моргана один из кораблей флотилии был превращён в брандер, начинённый порохом и горючими материалами. Утром 2 мая 1669 года эскадра подошла к Гибралтару. Брандер, на котором, для отвода глаз, были расставлены соломенные манекены в раскрашенных тряпках у колод, долженствующих изображать пушки, управляемый несколькими смельчаками шёл впереди и был направлен его отчаянной командой прямо на флагманский галеон дона Алонсо дель Кампо-и-Эспиноса «Магдалену». Закинув абордажные крючья на борта испанского флагмана и поджёгши фитили, смельчаки ретировались на шлюпке. Пока ошеломлённые испанцы, пошедшие в контратаку на взявший их на абордаж брандер, рыскали по пустому кораблю, не понимая, куда подевалась его команда и что всё это значит, фитили догорели и брандер взорвался, превратив галеон в гигантский костёр.

Обескураженный дон Алонсо вместе со своими офицерами успел бежать на шлюпке. Команды двух других галеонов, потрясённые судьбой своего флагмана, не сумели оказать сколько-нибудь серьёзное сопротивление. Один взорвала своя же команда, а второй был взят на абордаж. Но форт-то остался цел и без особых помех пустил бы ко дну любой корабль, рискнувший войти в узкий пролив! И, в точности, как Питер Блад в романе, Генри Морган додумался провести отвлекающий манёвр. По его приказу все корабли его флотилии спустили на воду шлюпки и те, битком набитые корсарами, пошли к берегу. Там, все сидевшие в них легли вповалку на дно шлюпок, и шлюпки, как бы уже пустые, вернулись к кораблям. Испанцы ничего не заметили, поскольку «место высадки десанта» было заслонено от них небольшим мыском. Шлюпки снова отправились к берегу с теми же «пассажирами». И снова вернулись «пустые». Этот манёвр был проделан раз десять. И одураченные испанцы, убоявшись страшнейшего для них ночного штурма со стороны суши, перетащили все орудия на «сухопутную» сторону форта и к ночи уже были готовы отразить атаку многочисленного отряда корсаров, который, как они думали, вот-вот должен напасть.

А корсары в это время, тихо подняв паруса, выскользнули в море. Ценности, которые корсары захватили на испанских кораблях, увеличили их скудную маракайбскую добычу до вполне приличной суммы в 250000 золотых испанских реалов, с которыми они гордо вернулись на Ямайку.

В середине 1670 года лихой удачливый адмирал объявил о подготовке к новому походу. Теперь он возжелал овладеть Панамой. Ведь дал же он обещание губернатору этого города! Да и надежд на поживу в Панаме было гораздо больше. Но открыто, во всеуслышание, Морган не стал оглашать названия конечной цели похода – пока. Панама была хорошо укреплена и имела большой и отлично обученный гарнизон. Так как Генри Морган теперь пользовался огромной популярностью и авторитетом во всём «береговом братстве» Карибского моря, то корсары, как говорится, валом валили под его знамёна. В Порт-Ройале к концу 1670 года собрался невиданный для тех морей и времён флот из 28 английских и 8 французских пиратских фрегатов и корветов, суммарная численность команд которых достигала 2000 человек.

Когда флот был собран и готов к походу, адмирал объявил о его цели. И ни один корсар не покинул борта своего корабля – так велико было доверие к предводителю! В Панаму, для отправки морем, свозилось золото и серебро из Перу и других испанских колоний в Южной и Центральной Америке. Все участники похода рассчитывали получить никак не меньше 1000 реалов на каждого. Поскольку Панама находилась на тихоокеанском побережье Центральной Америки, Генри Морган решил высадить своё войско у форта Сан-Лоренсо на атлантическом побережье и, поднявшись вверх по течению реки Чагрес, после «пешим порядком» выйти к Панаме и атаковать её.

Но для того, чтобы достичь цели, надо было знать дорогу через густые джунгли, а среди людей Моргана таковых «знатоков» не нашлось. Выход был найден: на острове Санта Каталина находилась испанская каторжная тюрьма, среди узников которой вполне могли быть те, кто уже бывал в Панаме. И 22 декабря 1670 года корсарская флотилия Моргана вновь навестила Санта Каталину. Укрепления острова были взяты, без особых проблем, в тот же день. Потому что испанский гарнизон, увидя такую армаду у берега острова, бежал куда глаза глядят…

Действительно среди освобождённых узников оказались «знатоки» панамских джунглей! Адмирал Морган, не теряя времени, выслал к Сан-Лоренсо авангард из четырёх самых быстроходных кораблей с приказом захватить его как можно быстрее. Эта задача была успешно выполнена к подходу основной части эскадры. На берег был высажен десантный отряд численностью 1200 человек. Взяв припасы и достаточное количество огнестрельного оружия и зарядов к нему, корсары планировали подняться на барках вверх по реке Чагрес, а потом, совершив пеший переход, достичь вожделенной Панамы.

Но, увы, проблемы начались почти сразу. Отойдя от устья реки Чагрес, корсары обнаружили, что она перегорожена немаленькими порогами, через которые барки перетащить было никак невозможно. Пришлось их бросить вместе почти со всем продовольствием. С собой участники рейда взяли только оружие. Решено было добывать провиант охотой.

Но испанцы, уже прослышавшие от беглецов из Сан-Лоренсо о высадке корсарского войска, стали применять тактику «выжженной земли», уходя и поджигая свои дома, сады, посевы и уводя скот. Посему десятидневный переход к Панаме превратился для отряда Моргана в настоящий «голодный марш». Только раз им удалось хорошо поесть мяса, когда они встретили в лесу стадо коров, очевидно потерянное или брошенное впопыхах бежавшими испанскими колонистами.

Наконец, 27 января 1671 года, на горизонте показались башни Панамы. Но, выйдя на равнину перед городом, корсары увидели испанское войско, уже давно поджидавшее их. Перед стенами Панамы в боевом порядке выстроились 2000 пехотинцев и 400 кавалеристов. Также в засаде было спрятано стадо быков количеством в 2000 голов, которое верные испанцам индейцы должны были погнать по команде на корсаров, дабы довершить их разгром, в коем губернатор Панамы нисколько не сомневался. Адмирал Морган построил своё войско так: впереди отряд в 300 корсаров, потом основные силы, численностью в 600 бойцов, под его непосредственным командованием, сзади – резерв 300 человек. С флангов пиратское воинство защищали холмы и болото.

Испанские кавалеристы первыми атаковали боевые порядки корсарского войска. Но ноги их лошадей вязли в болотистой почве, а меткий огонь буканьеров (охотников на диких быков и коров с острова Гаити), которые были в составе передового отряда, буквально «выкосил» испанскую кавалерию. Пехоте испанцев тоже изрядно досталось от шквального огня корсаров. Видя такое, губернатор Панамы, дон Гусман приказал гнать быков на корсаров. Однако меткие выстрелы буканьеров смешали их ряды, и обезумевшие парнокопытные в панике разбежались кто куда, подмяв заодно под себя своих погонщиков. Испанцы в панике отступили к городу. Корсары бросились на штурм и меньше, чем через два часа город был взят.

Начался повальный грабёж всего и вся в Панаме… Пираты грабили город, насиловали женщин, жестоко пытали жителей, дознаваясь, где те спрятали ценности. Наконец, по прошествии четырёх недель, грабёж подошёл к концу и, нагрузив целый караван из 175 мулов ценной добычей, корсарское войско выступило в обратный путь. По прибытии к месту стоянки кораблей, бравые вояки Моргана узнали, что за этот поход они получат всего по 200 реалов каждый! Разгневанные, они обвинили своего предводителя в мошенничестве. Но тот спокойно предложил провести повальный обыск, начиная с него самого, потому что уже заранее припрятал лучшую часть добычи! И следующей же ночью исчез. Оставшаяся без командующего эскадра постепенно рассеялась.

Но как только Морган вновь объявился на Ямайке, он тут же был арестован! В тюрьме Порт-Ройала он стал соседом бывшего губернатора этой колонии, Томаса Модифорда, который был арестован и водворён туда новым губернатором Томасом Линчем. Дело оказалось в том, что незадолго до начала моргановского похода на Панаму Англия и Испания заключили мир. Корабль, нёсший это известие, сильно запоздал, и флотилия Моргана уже ушла в поход. Оба узника были отправлены в Англию и заключены в Тауэр. Моргана ждали суд и виселица.

Но в столице Англии к нему вдруг отнеслись вполне снисходительно! Он просто оказался ещё очень нужен его величеству королю Карлу ІІ-му. Генри Морган, «для порядка», подержали немного в тюрьме и отпустили с миром – до суда. И те три года, что Генри Морган дожидался этого чисто формального «мероприятия», он был весьма желанным гостем в лучших домах Лондона. И в 1674 году, после «суда», на котором Морган, конечно же, был оправдан, король посвятил его в рыцари и назначил вице-губернатором Ямайки! А его предшественника на этом посту Томаса Линча его величество отправил в отставку.

Пребывая на ответственной государственной должности, Генри Морган, ничтоже сумняшеся, рьяно преследовал своих бывших соратников, которых он при этом называл не иначе, как «ненасытной сворой». В 1679 году он был, к тому же, ещё и возведён в ранг верховного судьи Ямайки. А потом король Карл ІІ потерял к Моргану доверие после одной скверной истории, в которую тот когда-то неосмотрительно ввязался. И в 1682 году на Ямайку возвратился Томас Линч, а Генри Морган был вынужден покинуть свой пост и отправиться в отставку.

Морган стал понемногу спиваться, медленно и верно загоняя себя этим в могилу. В конце 1687 года новый губернатор Ямайки герцог Альбемарлем отправил в Лондон королю Англии прошение о восстановлении Моргана в должности члена Совета острова. В июле 1688 года с кораблём на Ямайку прибыло ответное письмо, в котором было указано, что прошение удовлетворено. Но для бывшего предводителя корсаров это уже не имело особого значения – он уже не вставал с постели, в которой и отошёл в мир иной 25 августа 1688 года. Через четыре года после смерти Моргана, в 1692 году, на Ямайке произошло сильное землетрясение и огромная приливная волна, образовавшаяся после него, нахлынув на берег острова, смыла в море старое кладбище Порт-Ройала вместе со всеми его «обитателями». Море забрало одного из самых его рьяных «пенителей»…

История «полковника» Томаса Блада

Теперь речь пойдёт о человеке, которому Питер Блад обязан своей звучной фамилией, профессией врача и некоторыми другими весьма немаловажными фактами из своей «одиссеи».

Звали его Томас Блад. Родился этот человек в 1618 году в Ирландии, в городке Сарни, в семье торговца железом. Томас уже с детства не проявлял симпатий и склонности к «семейному бизнесу» – ему хотелось приключений! Посему, когда в 1648 году в Англии началась буржуазная революция. Томас Блад покинул родные места и принял самое деятельное участие в гражданской войне. Поначалу, будучи довольно беспринципной личностью и потому желая оказаться в драке на стороне более сильного противника, этот молодой человек сделал неверный выбор и записался в королевскую армию.

Дослужившись до чина лейтенанта, он, поняв «куда ветер дует», бросил службу королю Карлу І. И стал солдатом отрядов «железнобоких» – личной гвардии будущего лорда-протектора Англии, генерала Оливера Кромвеля. За «удаль и молодечество», проявленные на новом поприще, Томас Блад был произведён в капитаны и, по окончании гражданской войны, получил поместье в Ирландии и должность местного магистрата. Женился на девушке из богатой ланкаширской семьи, у него родился сын…

Но тут, к несчастью для «мастера» Томаса Блада и его коллег республиканцев, их вождь, грозный лорд-протектор Англии, умер. А наследник казнённого им короля Карла І-го, его старший сын, тоже носящий имя Карл, воспользовавшись разногласиями между наследниками Кромвеля, которые сцепились между собой в борьбе за власть, сумел, при помощи самого могучего из них, генерала Джорджа Монка, вернуть себе трон отца. Для Блада настали тяжёлые времена, ведь он был ещё и предателем с точки зрения роялистов. Пришлось, бросив всё нажитое, срочно бежать. Вместе с семьёй Томас укрылся в доме своего родственника, священника Леки. Томас затаил злобу против тех, кто лишил его жизненных благ и задумал, в отмщение себя, не более, не менее, как новую революцию! Но уже только в Ирландии.

Привлекши, с помощью посулов разного рода, на свою сторону небольшое количество жителей «зелёного Эрина», в 1664 и в 1667 годах он устроил два заговора против королевской власти, которые оказались неудачными. Оба раза целью Блада сотоварищи был захват Дублинской крепости, который, по его разумению, обязательно должен был послужить сигналом для всеобщего восстания в Ирландии. Но – неудачно оба раза. Потому, как и в первом случае, так и во втором, в рядах его «сподвижников» оказывался предатель и предупреждённые им заранее сторонники королевской власти легко отбивали нападение. В перерыве между двумя вышеупомянутыми авантюрами Блад успел побывать в Голландии, где, благодаря своей ловкости, сумел завести немало полезных знакомств среди тамошней знати. В частности, он сумел заслужить доверие известного голландского флотоводца тех времён де Ритёра.

После второй неудачной попытки устроить революцию в Ирландии неугомонный капитан Томас Блад, из-за своей стойкой любви к бунтам, ввязался в войну за независимость Шотландии, которую вели в то время шотландские ковенанты. К тому времени наш ловкач сам себя произвёл в полковники. Но, увы для него, восставшие горцы были разбиты в сражении у Пентлэнда в 1666 году. После чего Бладу пришлось бежать обратно в Ирландию.

Несмотря на уже солидный, как для тех времён, возраст, натура у Блада оставалась ещё очень горячей. Пылая ненавистью к королю Англии, он взял да и спас одного своего старого приятеля и соратника по «революционным делам», некоего Мейсона, в одиночку отбив его у конвоя из восьми солдат! Приятеля везли на суд, который бы без особых церемоний отправил бы того на виселицу. После этого Томас решил больше не ввязываться в рискованные предприятия и занялся врачебной практикой в городе Рамфорд в графстве Эссекс. Профессией врача он сумел овладеть ещё во время гражданской войны в Англии.

Шёл 1670 год. Томас Блад мирно исполнял обязанности врача в Рамфорде и его окрестностях. И тут до Рамфорда долетела весть, что в Лондон из Дублина прибыл герцог Ормонд, бывший губернатор Ирландии и главный противник Томаса Блада, нанёсший поражение его отряду в Дублине во время первой неудачной попытки штурма королевской крепости в 1664 году. Блад решил поквитаться со своим врагом. Вместе с несколькими сообщниками он похитил герцога на одной из улиц Лондона. Герцога от неминуемой жестокой расправы спасла расторопность его кучера, которого Блад великодушно отпустил на все четыре стороны, а тот быстренько позвал на помощь. Пришлось, бросив герцога, бежать сломя голову куда глаза глядят, а потом снова «залечь на дно».

Наступил 1671 год. Именно в этом году Томас Блад совершил поступок, который принёс ему громкую славу. Прожжённый авантюрист решил, не более и не менее как, ограбить самого короля Англии! В те времена английские королевские «регалии» (корона, скипетр и «держава») хранились в лондонском Тауэре, в подвале башни святого Мартина. Охрана к ним приставлена не была. Сокровищницу каждый день посещало несколько сотен любопытных, пожелавших «обревизовать» главные «сокровища нации».

Вот эти-то бесценные вещи и задумал умыкнуть ловкий пройдоха Блад, оставив короля «с носом»! И сделать это было совсем нетрудно, поскольку за сокровищами следил всего один пожилой смотритель, который «имел квартиру и стол» в той же башне. Томас Блад начал свою операцию с того, что, приняв вид доброго старого священника, свёл знакомство со смотрителем, легко «втёрся» к нему в доверие и быстро стал своим человеком в его доме. Томас Блад, выдав одного из своих подручных за родного племянника, даже смог убедить своего нового знакомца, что «племянник» будет отличной партией для его незамужней дочери и, посему, теперь посещал его жилище на правах будущего родственника. Поэтому, когда «святой отец» попросил у смотрителя разрешения для себя и двоих своих «друзей», желающих осмотреть сокровища, пустить их в неурочный час в сокровищницу, доверчивый старик не смог ему отказать.

Итак, наступило раннее утро 9 мая 1671 года. Блад сотоварищи явились в обусловленное время. Смотритель отпер им дверь и ввёл в помещение сокровищницы. После чего он сразу же получил сильный удар дубинкой по голове. Нанёс этот удар сам Томас Блад. Связав свою бесчувственную жертву, грабители отперли забранными ключами решётку, преграждавшую посетителям доступ к регалиям, и завладели ими. Чтобы спрятать их в сумку, корону пришлось сплющить несколькими ударами дубинки, а скипетр распилить. После чего бандиты поспешили удалиться. Им оставалось только выйти за ворота Тауэра, сесть на лошадей, оставленных под присмотром «племянника» Блада и скрыться в неизвестном направлении.

Но, на их беду, именно в это утро приехал в отпуск сын смотрителя – молодой офицер, служивший в английских войсках во Фландрии. Узнав у матери, что отец показывает королевские регалии неким нетерпеливцам, он пошёл в сокровищницу и на её пороге столкнулся с незнакомцами нос к носу. Те, опешивши, почему-то не решились, хоть и были втроём, напасть на него и связать, а поспешили быстрым шагом к воротам. А молодой человек, обнаружив связанного отца, который уже пришёл в себя, и, узнав от него, что произошло, выбежал на улицу и поднял тревогу. Грабители при первых же криках обратились в бегство, но в суматохе ошиблись и свернули не в тот проход. Выбираясь из закоулков Тауэра, они потеряли драгоценное время и были схвачены подоспевшей стражей.

В тюрьме на всех допросах Блад заявлял, что признается во всём только лично королю Карлу ІІ-му. Ведь Бладу было хорошо известно, что его величество, в характере которого была авантюрная «жилка», с большой симпатией относится к авантюристам всех мастей.

Король, заинтригованный таким упорством, согласился выслушать его лично. Блада привезли во дворец Уайтхолл. Бравый «полковник», понимавший, что всё теперь зависит от ловкости его языка, самым наилучшим образом использовал предоставленный ему шанс! Он взял на себя всю вину за неудавшееся ограбление его величества, выгородив своих подручных. И тут же поведал королю об опаснейшем заговоре против его власти, в который его самого завлекли обманом. Целью этого, целиком придуманного от начала и до конца Бладом, заговора якобы было убийство его величества, которое сам «полковник» и должен был совершить. Но увидав короля вблизи, при купании на Темзе, которое он совершал вместе со своими придворными, отказался от своего намерения, поражённый красотой и величием Карла ІІ. Томас Блад также не преминул воспользоваться великолепной возможностью, чтобы заявить королю, что он хорошо знаком с адмиралом де Ритёром. В преддверии надвигающейся войны Англии с Голландией это могло очень пригодиться его величеству. В результате 18 июля 1671 года Томас Блад был помилован, освобождён из Тауэра, ему были возвращены его поместья в Ирландии. Он получил место при дворе короля Англии и ежегодную пенсию в размере 500 фунтов стерлингов.

Но неугомонность Томаса Блада сыграла с ним в очередной раз злую шутку. Ему вдруг чем-то не угодил герцог Бэкингем ІІ, который был фаворитом Карла ІІ и покровителем Блада при дворе.

Он обвинил своего благодетеля в «аморальном поведении» и назвал его негодяем. А герцог не стал вызывать Блада на дуэль, а просто подал в суд, обвинив зарвавшегося авантюриста в клевете. Суд, рассмотрев это дело, присудил Бладу выплатить обиженному им его высочеству компенсацию в размере 10000 фунтов стерлингов. Этот удар сразил «полковника» наповал! Сумма-то, по тем временам, была просто огромной! От такого горя Томас Блад тяжело заболел и 24 августа 1680 года умер в своей постели в собственном доме в Вестминстере.

Послесловие

И Генри Морган, и Томас Блад также, как и их «литературное» воплощение капитан Питер Блад, были, что ни говори, небанальными людьми. Но между «настоящими Бладами» и «литературным» есть одно огромное отличие. Питер Блад не стал негодяем и не свернул на «кривую дорожку». Будущий же адмирал и ловкий «полковник», встав на неё, уйти с неё не пожелали. Бравый капитан корсаров свои способности, как говорится, «возложил на алтарь» служения человечеству, всюду защищая и помогая несчастным людям, тогда как адмирал и полковник служили только себе.